Теория справедливости - [92]

Несколько кратких пояснений. Прежде всего, важно признать, что основные свободы должны оцениваться в целом, как одна система. Ценность одной такой свободы обычно зависит от спецификации других свобод.

Далее, я предполагаю, что при разумно благоприятных обстоятельствах всегда есть способ определения этих свобод, так что наиважнейшие применения каждой из них могут быть гарантированы одновременно, а фундаментальные интересы — защищены. Или же это возможно при том условии, что два принципа и ассоциированные с ними приоритеты направлены на реализацию свобод и интересов. Наконец, при такой спецификации основных свобод должно быть ясно, действительно ли институты или законы ограничивают основные свободы, или же они просто регулируют их. Например, для дискуссии необходимы определенные правила поведения; без принятия разумных процедур исследования и дебатов свобода слова теряет свою ценность. С другой стороны, запрет на пропаганду определенных религиозных, моральных или политических взглядов представляется нарушением свободы, и должен оцениваться с этой точки зрения5. Таким образом, являясь делегатами конституционного собрания или членами законодательного собрания, стороны должны решить, как должны быть конкретизированы различные свободы, чтобы в результате получилась наилучшая всеобщая система свободы. Они должны проводить различение регулирования и запрещения; но во многих рассмотрениях они будут сопоставлять одну основную свободу с другой, например, свободу слова с правом на честный суд. Наилучшее устройство нескольких свобод зависит от ограничений, которым они подвержены.

Хотя равные свободы могут, таким образом, ограничиваться, эти границы должны соответствовать некоторым критериям, выраженным значением равной свободы и упорядочением двух принципов справедливости. Уже сразу ясно, что существуют два способа нарушить первый принцип. Свобода является неравной, когда, например, один класс людей имеет большую свободу, чем другой, или когда свобода менее широка, чем должна быть. Все свободы равного гражданства должны быть одинаковыми для всех членов общества. Тем не менее, некоторые из этих равных свобод могут быть более широкими по сравнению с другими, если предположить, что их можно сравнивать. Более реалистично предположение о том, что в лучшем случае каждую свободу можно измерять по своей собственной шкале. Тогда различные свободы могут быть расширены или сужены в соответствии с тем, как они влияют друг на друга. Основная свобода, согласно первому принципу, может быть ограничена лишь ради самой свободы, т. е. ради гарантии того, что та же самая или какая-либо другая основная свобода должным образом защищены, и для того, чтобы организовать эту самую систему свобод наилучшим образом. Приспособление всей схемы свобод зависит исключительно от определения и сферы применения конкретных свобод. Конечно, эта схема всегда должна оцениваться с точки зрения репрезентативного равного гражданина. С перспективы конституционного собрания или законодательной стадии (когда это уместно) мы должны задать вопрос — какую систему для него было бы рациональным предпочесть.

Последнее замечание. Неспособность воспользоваться своими правами и возможностями в результате бедности или невежества, а также общего недостатка средств, иногда включается в число ограничений, определяющих свободу. Я, однако, утверждать этого не буду; вместо этого я буду считать, что эти вещи влияют на ценность свободы, ценность для индивида прав, определяемых первым принципом. Принимая это и предполагая, что вся система основных свобод создана только что описанным образом, мы можем отметить, что двусоставная базисная структура позволяет примирить свободу и равенство. В этом случае свобода и ценность свободы различаются следующим образом: свобода представлена всей системой общегражданских свобод, в то время как ценность свободы для индивидов и для групп зависит от их способности преследовать свои цели в рамках, заданных системой. Свобода, понимаемая как равная свобода, (freedom as equal liberty), одна и та же для всех; вопрос о компенсации за свободу меньшую, чем равная, не встает. Но ценность свободы неодинакова для всех.

Некоторые имеют большие власть и богатство и, следовательно, больше средств для достижения своих целей.

Меньшая ценность свободы, однако, компенсируется, так как способность менее удачливых членов общества достигать своих целей была бы еще меньше, если бы они не приняли существующие неравенства во всех тех случаях, когда удовлетворяется принцип различия. Но компенсация за меньшую ценность свободы не должна смешиваться с оправданием неравной свободы. В соответствии с этими двумя принципами, базисная структура должна быть организована так, чтобы максимизировать ценность всей схемы равной, разделяемой всеми, свободы для наименее преуспевших.

Эти замечания по поводу понятия свободы, к сожалению, носят абстрактный характер. На этой стадии не имело бы смысла давать систематическую классификацию различных свобод. Вместо этого я предположу, что у нас имеется достаточно ясное представление о различиях между ними, и по ходу рассмотрения разнообразных случаев все постепенно встанет на место. В следующих разделах я рассматриваю первый принцип справедливости в связи со свободой совести и свободой мысли, политической свободой и свободой личности, защищенной правлением закона. Эти применения позволяют прояснить значение равных свобод и представить дополнительные основания для первого принципа. Более того, каждый случай иллюстрирует использование данных критериев для ограничения и регулирования различных свобод и, таким образом, является примером того, что же означает приоритет свободы. Следует, однако, отметить, что объяснение основных свобод не предлагалось в качестве точного критерия для определения того, оправдано ли ограничение свободы, основной или какой-либо другой. Нет способа, избежать опоры на наше чувство баланса. Как всегда, цель заключается в том, чтобы сформулировать критерий справедливости такой, что, как бы сильно он ни взывал к нашим интуитивным способностям, он помогал бы сходимости наших обдуманных суждений справедливости (§ 8).