Теория справедливости - [76]

Недостаток идеи Эджворта состоит в том, что необходимые посылки чрезвычайно нереалистичны, особенно в случае базисной структуры28. Установить эти посылки значит увидеть, как они неправдоподобны. Мы должны предположить, что результаты решений, которые определяют политические процессы, не только более или менее независимы, но примерно того же порядка в своих социальных последствиях. Последние не могут быть велики, потому, что в противном случае эти результаты не были бы независимыми. Больше того, следует предположить, что либо люди переходят из одного социального положения в другое случайным образом и живут достаточно долго, так что потери и приобретения усредняются, либо имеется некоторый механизм, который гарантирует, что законодательство, руководствуясь принципом полезности, распределяет свои милости по ходу времени справедливо. Но ясно, что общество не есть стохастический процесс подобного рода, и некоторые вопросы социальной политики, более важные по сравнению с другими, часто приводят к большим и стойким сдвигам в институциональном распределении преимуществ.

Если принцип средней полезности должен быть принят, стороны должны исходить из принципа недостаточного основания. Они должны следовать так называемому правилу Лапласа для выбора в условиях неопределенности.

Возможности идентифицируются некоторым естественным образом, и каждой их них приписывается одна и та же вероятность. Ни одного общего факта относительно общества не используется в поддержку такого приписывания; стороны делают вероятностные вычисления, как если бы информация не иссякла. Здесь я не могу обсуждать концепцию вероятности, но кое-что следует все-таки заметить29. Во-первых, удивительно, что смысл вероятности выступает в качестве проблемы моральной философии, особенно теории справедливости.

Это, однако, неизбежное следствие договорной доктрины, которая полагает моральную философию частью теории рационального выбора. Вероятностные рассмотрения связаны с тем, каким образом определена исходная ситуация. Занавес неведения ведет прямо к проблеме выбора в условиях полной неопределенности. Конечно, вполне возможно рассматривать стороны в качестве совершенных альтруистов и предполагать, что они мыслят так, как если бы они могли войти в положение каждого человека. Эта интерпретация исходной ситуации устраняет элемент риска и неопределенности (§ 30).

В справедливости как честности, однако, нет способа избежать полностью этой проблемы. Важно не допустить зависимости выбранных принципов от конкретных установок относительно риска. По этой причине занавес неведения устраняет также знание этих наклонностей: стороны не знают, имеют ли они или нет необычное неприятие риска. Насколько это возможно, выбор концепции справедливости должен зависеть от рациональной оценки приемлемости риска, не затронутой конкретными индивидуальными предпочтениями по поводу риска.

Конечно, социальная система может извлечь преимущества из этих варьирующихся предрасположенностей, имея институты, которые позволят полностью использовать их для общих целей. Но в идеале, как бы то ни было, базисное устройство системы не должно зависеть ни от одного из этих предрасположений (§ 81).

Следовательно, то, что принципы справедливости выражают специфично консервативную точку зрения относительно риска в исходном положении, не является аргументом в пользу двух принципов справедливости.

Важно показать, что при имеющихся уникальных особенностях этой ситуации, для человека, чье неприятие неопределенности в отношении способности к гарантированию своих фундаментальных интересов находится в норме, рационально согласиться на эти принципы, нежели на принцип полезности.

Во-вторых, я просто предположил, что вероятностные суждения, если они призваны быть мотивами рационального решения, должны иметь объективное основание, т. е. основание в знании конкретных фактов (или разумных мнений). Это не должно сводиться к отчетам об относительных частотах, но должно обеспечить основания для оценки относительной силы различных тенденций, которые воздействуют на результат.

Необходимость в объективных резонах все более настоятельна, принимая во внимание фундаментальную важность выбора в исходном положении и желание сторон, чтобы их решение казалось вполне обоснованным для других. Я предположу, следовательно, для пополнения описания исходного положения, что стороны игнорируют оценки вероятностей, не поддерживаемых знанием конкретных фактов, и опираются на принцип недостаточного основания. Требования объективных оснований не находятся в центре споров между теоретиками необайесовского подхода и сторонниками классической трактовки вероятности. Суть спора тут в том, сколь сильно интуитивные и неточные оценки вероятностей, основанные на здравом смысле, должны быть встроены в формальный аспект теории вероятности, а не использованы ad hoc образом в приспособлении их к заключениям, полученным без этой информации30. Здесь сторонники необайесовского подхода имеют сильные позиции. Конечно, лучше, когда есть возможность использования нашего интуитивного знания и здравого смысла систематическим образом, а не в нерегулярной и необъяснимой манере. Но ничего из сказанного не изменяет нашего убеждения, что вероятностные утверждения должны иметь некоторое объективное основание в известных фактах об обществе, если они должны выступать в качестве рациональных мотивов при принятии решений в специальной ситуации исходного положения.