Теория сознательной гармонии - [26]
Конечно, невозможно создать подобную ситуацию без такого человека, как Успенский. Людям приходится тяжело работать и играть свою роль в жизни – не исключено, что даже не имея возможности где-нибудь надолго присесть. Но внутренне, мне кажется, это достижимо – замедлить инерцию, принять то, что приносит настоящее, и жить в этом. В сильном ощущении настоящего можно почувствовать некоторые связи с прошлым и будущим. Если человек не укреплен в настоящем, тогда он вообще нигде, и ничего не будет возможным.
Вредно на самом деле только непроизвольное напряжение. Намеренное напряжение – это именно то, что подготавливает расслабление. Те движения*, которые мы обычно делаем, отдельные упражнения йоги и, вероятно, некоторые индийские танцы с одной точки зрения основаны на сильном намеренном напряжении определенных частей тела, функций, которые затем расслабляются и таким образом становятся каналами для более тонкой энергии, которая обычно в них никогда не проникает. То же самое и с эмоциями. Непроизвольное эмоциональное напряжение вызывает только истощение. Но намеренное принятие на себя эмоционально трудных задач, понимая при этом – для чего, определенно способно привести к некому высшему эмоциональному пониманию.
Вся суть в этом различии – различии между произвольным и непроизвольным. Мы говорили иногда о двух идеях: первая – пожертвовать своими страданиями, а затем, много позднее, мы рассуждали об идее намеренного страдания. Первая относится к непроизвольному, а вторая к произвольному. Но прежде чем прийти ко второй и прибрести все возможное на этом пути, человек должен избавиться от первой.
Вероятно, такая же закономерность существует и в половой функции. Но пол так тонок, так чувствителен, так быстро попадает под влияние других функций, что теория здесь не помогает. Я думаю, то, что когда-то сказал Успенский, объемлет все остальное: «Никогда не позволяйте приближаться к полу ничему отрицательному».
16 февраля 1950 года
«Пища, воздух и впечатления» были намеренно сведены вместе, поскольку эзотерическая физиология говорит о том, что это на самом деле три вида пищи, за счет которых человек существует. И каждый из этих видов «пищи» принимается внутрь и там подвергается процессу переваривания и очищения. Но если полное усвоение материальной пищи телом происходит механически в силу своей природы, то полное усвоение впечатлений зависит от собственных усилий человека, в частности, от приобретения им способности помнить себя. Возможный конечный продукт переваривания впечатлений представляет собой материю намного более высокую, чем конечный продукт переваривания пищи или воздуха, и играет основную роль в сбалансированном развитии. Поэтому в нашей системе гораздо больше внимания уделяется работе с впечатлениями, чем специальной диете или специальному дыханию, которые сами по себе могут быть даже опасны и вредны. На нашем пути, как было сказано, вся работа должна начинаться в нормальных условиях с того, что наиболее нормально и естественно для данного человека.
21 марта 1950 года
Это удивительно, как отказ от разговоров (и вообще слов) открывает такие двери, которых из-за разговоров человек не мог даже разглядеть. Сначала человек должен получить все, что может – а это очень много – из правильного употребления слов; затем, получив от них все, что они способны дать, он должен быть достаточно храбрым, чтобы выбросить все это за борт и начать все заново совершенно другим способом.
16 ноября 1951 года
Иногда, позволяя чему-то уйти, мы впускаем в свою жизнь некую «благодать», входящую через совершенно новый для нас канал, которого все умственные усилия до этого избегали. Спокойствие – это свойство сердца. Не нужно искать его среди сомнений ума – наоборот, это ум должен освободить ему дорогу.
24 августа 1952 года
Я думаю, что участвовать в жизни – это очень правильно и представляет часть системы. Когда в человеке формируется новое направление, он должен все время чувствовать себя утягиваемым прочь от жизни, даже если он живет в одиночестве, в каких-то особых условиях. Но когда это новое направление по-настоящему в нем закреплено, и его внутренняя жизнь постоянно притягивается магнетически к новому полюсу, тогда, я думаю, ему нужно идти обратно в жизнь – по-настоящему вглубь нее, без остатка, намного глубже и полнее, чем когда-либо раньше. Ибо именно в жизни делается работа, и можно объективно оценить ее результаты – по крайней мере, на Четвертом пути* это так.
И постепенно, даже не вполне сознавая, как это происходит, человек начинает видеть все – включая собственную жизнь – на более широком фоне. Причина и следствие становятся уже не вопросом до и после, а чем-то вроде дрожжей для всей смеси в целом. И чем больше человек живет в отношении со всей своей жизнью, тем меньше какая-то одна ее часть – прошедшая или будущая – остается отделенной от остальных. Тот город, в который путешественник едет впервые, всегда лежит в конце пути, но посетив его, человек может распространить городские новости в каждую деревню и гостиницу по всей дороге.
