Теория шести рукопожатий - [3]

Замок барона, как магнитом, влечет к себе художников и писателей. Маленькому Джону привычно проводить дни с Хилэром Беллоком, Огастесом Джоном, Джорджем Муром и Максом Бирбомом. Одни знаменитости дружелюбнее, чем другие. Беллок учит его складывать из бумаги всевозможные хитрости, например, птичку, которая хлопает крыльями, если потянуть ее за хвост. Еще он показывает ему легкий способ доказать теорему Пифагора: вырезать два треугольника и особым образом положить их на лист бумаги. «Я до сих пор помню, как это делается, но, к несчастью, совсем позабыл его неопровержимое доказательство троицы, которое он продемонстрировал каким-то похожим способом», – последствии вспоминает Джон. Еще он помнит, как однажды ирландский писатель Джордж Мур («вечно озадаченный») поделился с его отцом проблемой, которую никак не мог решить.

– Я все пишу «пожар распалялся все сильней», но это плохо, а я никак не могу придумать, как сказать по-другому.

– А что, если написать «пожар разгорался все сильней»? – предложил лорд Говард де Уолден.

Мур уехал счастливым.

Летом 1923 года в Чирк приезжает Редьярд Киплинг. Великий писатель и маленький мальчик идут погулять по саду. Как раз в такой же обстановке Хью Уолпол заметил о 160-сантиметровом Киплинге: «Когда он гуляет по саду, видно только его брови».

Пятидесятисемилетний Киплинг просит детей называть его дядя Редди. Он с трудом заводит дружбу с взрослыми, но с детьми общается, как с равными, и так же пишет для них. «Я лучше сочиню добрую книжку детских сказок, чем новую религию или совершенно новое устройство общественной и политической жизни», – поясняет он.

С детьми он сам становится ребенком. Во время поездки в Южную Африку он лег на палубу, когда учил маленького мальчика играть в солдатиков. Однако на тех, кто не разделяет его склонности к приключениям, ему порой не хватает терпения. Как-то раз он дал одному юноше свой револьвер и предложил выстрелить. Видя его нерешительность, Киплинг отрезал: «В твоем возрасте я бы все отдал, чтобы пострелять из револьвера!»

Но с Джоном Киплинг на одной волне. Киплинга давно увлекают сверхъестественные явления, и потому, возможно, он обращает внимание на необычные способности ребенка: Джон умеет бросить на пол колоду карт рубашкой вверх и взять из нее четыре туза. «Я совсем не утверждаю, что обладаю какими-то странными силами, но, пожалуй, у меня была или даже есть эта экстрасенсорная способность чуть больше, чем у других», – вспоминает он. Как-то раз после обеда гость – некий адмирал, интересующийся оккультными делами, просит его бросить кости и загадать, чтобы выпало побольше очков. «Примерно на двадцать с лишним бросков у меня ни разу не выпало меньше двойных четверок, а часто выпадали и шестерки». Потом адмирал велит ему загадать поменьше очков. «Сначала выпало два очка, и дальше шло примерно так же».

Гуляя по саду, Джон болтает с Редьярдом Киплингом о немцах. Киплинг говорит, что терпеть их не может. Разговор заходит о самолетах. Киплинг говорит, что то и дело пытаются сбить его каминную трубу.

Джон спрашивает, не хочется ли ему полетать на дирижабле.

– Что?! – восклицает Киплинг. – Запереться в серебряном гробу с кучей фрицев?!

Возможно, эта цитата слишком хороша, чтобы быть подлинной, но Киплинг обладает странной способностью порой становиться карикатурой на самого себя. За обедом с Соммерсетом Моэмом на вилле «Мореск» разговор зашел об их общем друге. Киплинг заявил:

– Он белый человек.

А Моэм подумал про себя: «Как это типично. Было бы забавно, если бы он, чтобы оправдать все мои ожидания насчет него, называл бы его пукка сагиб»[4].

– Он настоящий пукка сагиб, – продолжал Киплинг.

После прогулки Джон приглашает Киплинга посмотреть на полное собрание его сочинений в элегантном карманном издании с переплетом из красной кожи. Киплинг предлагает подписать их, но тут, как по мановению волшебной палочки, в комнату вдруг вплывает внушительная жена Киплинга Кэрри и велит ему этого не делать. И это тоже весьма типично. Кэрри постоянно защищает супруга от читателей и из-за этого часто становится объектом насмешек. Для леди Коулфакс[5] она «второсортная американка, командирша, женщина из тех, с кем можно говорить только о прислуге». Один мальчик по имени Генри Филден имел привычку заходить в усадьбу Киплинга «Бейтманс» и брать почитать книги. Однажды, подойдя к дому, он увидел, что Киплинг стоит у окна. Тогда мальчик помахал рукой, а Киплинг помахал ему в ответ. Но когда Генри постучался в дверь, горничная сказала ему, что мистера Киплинга нет дома. Генри стал настаивать, что они только что помахали друг другу, и горничная убежала в растерянности. Чуть погодя появилась рассерженная миссис Киплинг и сквозь зубы процедила, что муж скоро спустится.

Через день после неудавшейся дачи автографа Киплинг ведет Джона на соревнование пастушьих собак в Лланголлене. Джон замечает, что Киплингу привольно в компании пастухов, которых он «расспрашивал и выслушивал все их рассказы о конкурсе и об их жизни». По дороге домой Киплинг обещает написать об этих самых пастухах. «Но, к сожалению, – замечает Джон, к тому времени уже старик, – он так и собрался».