Теория поцелуя - [86]

Уже позже, когда заселяемся в домик, парни таскают вещи, а я надеваю на Федю шлейку, и мы идем прогуляться. Зоя догоняет нас.

– Я рада, что мы поехали вместе, – говорю я ей.

Снег под ногами хрустит. Енот не сразу понимает, почему вокруг так много белой земли. Он принюхивается, робко изучает поверхность, затем мнет лапками льдинки и роет ямки, что-то отыскивая в снегу.

– Это все Джастин. – Подруга кружится, раскинув руки. – Он балдеет от России. Погреться на пляже – это, конечно, здорово, но его больше привлекают трудности: горы, леса, реки, озера. С тех пор, как парень узнал, что «Особенности национальной охоты» не выдумка сценариста, он спокойно относится ко всем нашим причудам.

– It’s o’kay, – говорит американец, подхватывая Женькин рюкзак.

– Thank you, – кивает Исаев.

– И тебе не хворать! – расплывается в улыбке Джастин.

– Русский ему еще учить и учить, – хихикает Зоя.

– Главное, что вы понимаете друг друга, – смеюсь я, – остальное придет со временем.

Федька, воровато оглядываясь по сторонам, грызет снег.

– Я не могла и подумать, что моя вторая половинка найдется за океаном. – Зоя натягивает шапку на уши. – Теперь я свято верю, что люди, предназначенные друг другу, все равно встретятся и будут вместе, несмотря ни на что.

– А это что? – восклицаю я, когда она снимает варежку.

Подруга протягивает руку, давая мне возможность хорошо рассмотреть ярко сияющий камень.

– Джастин сделал мне предложение в новогоднюю ночь, и скоро я стану миссис Реннер.

– Поздравляю! – Я кидаюсь обнимать ее. – Как же я рада!

Мы прыгаем от счастья и визжим.

– А ты? – отпустив меня, спрашивает Зоя. – Вы с Исаевым не планируете съезжаться?

– Я не знаю, – честно признаюсь я, – он ведь… из семьи священника, а это накладывает определенные обязательства. Женька, конечно, бунтарь, и ему все равно, что его родители будут против, но мне самой не хочется огорчать их. Они обо мне заботятся.

– О твоей чести? – улыбается Зоя.

– Вроде того.

Я покашливаю.

– Ну, по идее, все правильно. Я их понимаю. – Она пожимает плечами. – Хотя времена сейчас другие. Нужно провести с человеком время, узнать его ближе, прежде чем на всю жизнь связывать себя отношениями. Вдруг вы… не подойдете друг другу в плане… короче, ты ведь сама все понимаешь?

– Да, но его родители очень хорошие, и я полюбила их. Они расстроятся, если их сын будет жить с кем-то до брака. Мужчина должен брать на себя ответственность.

Не знаю почему, но мы смеемся. Я еще ни с кем не обсуждала эту тему и в глубине души понимаю: мы с Исаевым созданы друг для друга, мы просто не можем не подойти друг другу. Он добрый, сильный и чуткий, и то время, которое мы провели вместе, стало лучшим в моей жизни.

– Значит, ты не станешь матушкой? – с огорчением говорит Зоя.

И мы хохочем. Я оборачиваюсь и смотрю на Женю. Он замирает в дверях и смотрит на меня. Не знаю, как все повернется. Не представляю, какой путь он выберет. Но, пожалуй, я поддержала бы его в любом выборе.

Женя

Мы гуляем вчетвером, много разговариваем, смеемся и спорим. Лед в озере кажется таким тонким, что на него больно ступить. Под ним, как под увеличительным стеклом, движется вода. Она живая, она дышит и шевелится. А ведь под ногами больше метра толщины! Завораживающее зрелище!

Гористые берега, высокие хребты и осыпанные снегом вершины красиво отражаются в синей воде. Периодически слышится треск льда. Звук громкий и глухой. От него становится не по себе, захватывает дух. Мы встаем на коньки и катимся по жидкому стеклу, переливающемуся в лучах солнечного света, точно хрусталь. Лед играет всеми оттенками голубого цвета, и на душе становится так светло и легко.

Дышится здесь чисто и свободно. Трещины под ногами складываются в замысловатые рисунки. Мы пытаемся читать их как карту, разгадывать как предсказания. Холодный ветер гонит нас обратно в домик. Мы возвращаемся. Даже простые бутерброды кажутся невероятно вкусными после веселых игр на свежем воздухе. Мы долго поем под гитару, пока солнце не соскальзывает за горизонт.

Уже полночь. Джастин рассматривает фотографии, которые снял на свою камеру. Зоя обнимает его сзади и, улыбаясь, трется щекой о его щеку. Идиллия.

Мы уходим в свою комнату. Лена переодевается в теплую пижаму и шерстяные носки. За окном завывает ветер, и в доме тоже не особо жарко, поэтому девушка прямо во всем этом забирается под толстое одеяло.

– Исаев, бросай свои энциклопедии и иди ко мне, – мурлычет она.

Я откладываю планшет, встаю со стула и иду к ней. Голоса в соседней комнате еще не стихли, а вот Федька, хапнувший за день впечатлений, уже спит без задних лап в своей переноске. Сняв обувь, я выключаю свет и пробираюсь под одеяло в объятия любимого человека.

Лена целует меня, гладит своими маленькими горячими ладонями мое лицо, прижимается ко мне всем телом, и я чувствую, как постепенно теряю контроль. Отвечаю ей все активнее, целую ее все с большей страстью и задыхаюсь от ощущений.

– Ты понимаешь, что сейчас делаешь? – шепчу ей, отрываясь.

– Я соблазняю сына священника, – говорит Лена, возвращая мою руку на свое тело.

– То есть ты уверена, что хочешь, чтобы твой первый раз был до свадьбы? – тоном отца Иоанна шутливо спрашиваю я.