Теория поцелуя - [8]

– Да без нас не уедут, – отмахнулся Антоха, – не переживай.

И он вразвалочку направился следом за мной.

Каково же было наше изумление, когда мы обнаружили на стоянке возле заправки лишь сизую пыль и облако выхлопных газов, оставленные растворяющимся вдалеке автобусом!

– Стой! Стой! – Майкин махал руками, выбежав на дорогу.

– Догоним? – предложил я, прикидывая, с какой скоростью нужно бежать, чтобы нагнать транспортное средство.

– Не-е-ет, – поморщился Антоха, отчаянно мотая головой, – я не побегу!

Он терпеть не мог физкультуру и все, что с ней было связано.

– Тогда… – растерялся я, – даже не знаю…

– Нам нужна попутка! – сообразил друг. Повернулся и взмахнул руками: – О! Вот. Стой! Стой!

Он побежал и, вытянув руки в стороны, преградил путь какой-то старой развалюхе. Раздался визг шин, а затем крик:

– Куда прешь, окаянный?!

За рулем старенькой «пятерки» сидела бабуська. Она и орала на Антоху, опустив стекло и высунувшись почти наполовину.

– Сталина на вас нет!

– Бабуля, не шумите. – Майкин обошел автомобиль и склонился к окну. – Войдите в положение! Возьмите нас на борт. Нам вон за тем автобусом надо…

– Ишь, какой! А ну отойди! Грабельки-то свои от моей машины убери!

– Подвезите нас с другом, мы вам заплатим.

– Не могу. У меня рассада!

– Да мы ее на колени поставим. Ну пожалуйста!

– Едрить твою налево! – Бабка выглянула из-за руля и недоверчиво просканировала меня взглядом. Мало ли, наркоман какой. Вдруг обдеру ее рассаду да выкурю. – Ладно, давай, шевели помидорами! Залезайте!

Мы бросились к автомобилю, открыли дверцы, подхватили ящики с рассадой и плюхнулись с ними на сиденья.

– Поехали! – скомандовал Антоха, выглядывая из-за помидорной рассады.

– Погодь! – Бабка поправила толстенные очки.

– Да нам бы побыстрее. Во-о-он за тем автобусом. Его уже не видно, но он, короче, там.

– Погодь! – Бабуся закрыла окно, включила первую передачу и вцепилась в руль: – А тепереча поехали!

Машина дернулась, заворчала, а затем неуклюже сорвалась с места. Двигатель протяжно завыл: «Уа-а-а-а».

– Вот спасибо, – пробормотал я. – А то нас тут забыли, позарез надо автобус догнать.

Набрав приличную скорость, автомобиль высоко подскочил на кочке. Бам! И моя голова проверила потолок на прочность.

– Ой, осторожнее! – испуганно вякнул Антон.

– Ты только рассаду крепче держи! – крикнула бабка.

– Мне вообще-то жизнь дорога…

– А мне мои помидоры. Не зубать!

Мы переглянулись – возможно, в последний раз в жизни. Машина неслась по дороге, виляя и собирая все ямы. Даже пьяница двигался бы ровнее, чем этот адов катафалк, набитый ящиками с землей.

– Бабка, наверное, под мухой, – с выпученными от страха глазами прошептал Майкин.

– Да я бы к ней в жизнь не сел, – ответил я. – Это все ты! Она, может, слепая или глухая…

– Сам ты глухой! – возразила бабулька.

– Ой, простите! – Антон втянул голову в плечи.

– Будешь трындычать, как швейная машинка, прямо на ходу тебя высажу!

– Молчу! – обиделся Майкин.

Густой помидорный запах заполнил машину, нечем было дышать. У меня в носу чесалось, в горле щекотало. Да еще и сзади кто-то настойчиво жужжал мне в затылок.

Я смачно чихнул.

– Будь здоров! – сказал Антоха.

– Не чихай на мою рассаду! – прикрикнула бабка.

– Вот! Вот он! – заорал я, заметив автобус.

– Ага! – С мастерством Шумахера и энтузиазмом сотрудников СОБРа бабка пустилась в погоню.

Через полминуты лихим приемчиком прямиком из «Токийского дрифта» старушка развернула свою колымагу и преградила путь автобусу. Под дикий визг тормозов мы с Майкиным уткнулись носами в зелень рассады.

– Спасибо!

– Спасибо. Что мы вам должны?

– По гроб жизни должны будете, – серьезно сказала бабка, а затем рассмеялась. Ну вылитая Баба-яга!

Оставив деньги на сиденье, мы еще раз поблагодарили ее, затем выбрались и побежали к автобусу. Мне казалось, что я весь провонял сигаретным дымом и помидорной рассадой. Водитель с недовольным видом открыл нам дверь, а дежурный преподаватель и студенты встретили нас смехом и удивленными возгласами.

– О! Кто тут у нас? Беги, Форрест, беги! Ха-ха-ха!

Не обращая внимания на смешки, мы прошли в середину салона. Антон занял свое место, а я двинулся к своему. Еще издалека заметил, что оно было занято.

– Здесь я сижу! – решительно сказал я, подойдя к нужному креслу.

Угадайте, кто вальяжно развалился на сиденье рядом с Леной? Правильно – Харитошкин. И мне было что ему сказать. И по поводу курения на заправке, и по поводу его тупых проделок.

– Ты что-то сказал? – усмехнулся он, неохотно поднимая на меня взгляд.

– Да, – кивнул я и посмотрел на Лену. Девушка выпрямилась и внимательно посмотрела на меня. Мне предоставлялся отличный шанс сделать так, чтобы она наконец меня заметила. – Я сказал, что ты сел на мое место.

Глаза Харитона округлились. Кто-то за моей спиной негромко хохотнул. Вряд ли кто-то ожидал подобной дерзости от тихого отличника.

– Ты что-то сказал, очконавт? – переспросил Кошкин, надуваясь для пущей важности.

Я сглотнул. Нужно было стоять до конца.

– Я… – Набрав в легкие побольше воздуха, я медленно выдохнул. Что-то прожужжало над ухом. Я нервно дернул плечом. – Я сказал, что это… – Что-то пушистое щекотно коснулось шеи, затем руки. Снова послышалось назойливое жужжание. Я еще раз дернулся, потом отмахнулся рукой, а затем вдруг почувствовал резкий укол выше локтя. – Ай!