Теория описавшегося мальчика - [14]
Когда дед стрелял в человека и тот не сразу умирал, старик ножом не пользовался, просто тратил еще одну пулю. Пускал ее в голову жертве.
— Почему ты не достаешь свой стаканчик?
— Человек не пьет кровь человека, — отвечал дед. — Нельзя.
Слова деда для Ислама были истиной. Он не задавался лишними вопросами, просто кивал, показывая, что принял новое условие жизни.
А потом Ислам научился ладить с огнем. Он запросто помещал в трещащее пламя детские ручки и ворошил ими угольки. Правда, огонь быстро затухал, а мерзнущий дед удивлялся, как быстро прогорает топливо.
Перед самой весной им повезло. Дед застрелил двух козлов и четырех людей. Освежевал животных, сложив мясо в сумки, раздел прохожих, сняв у одного мертвяка с фуфайки красивую звездочку, и сказал Исламу, что они идут в кишлак запасаться всем необходимым.
— Может, новое ружье удастся купить, — предположил дед.
В больших кишлаках Ислам никогда еще не бывал. Ехал на закорках у деда и глазел на нескончаемое количество домов. И всюду люди.
Дед останавливался возле заборов и спрашивал любопытных:
— Герой не нужен?
Ислам испугался, что старик хочет его поменять на ружье, заскулил за спиной. Но дед открывал ладонь, предлагая, поблескивающую на солнце звезду.
— Золото, — пояснял дед. — За винтовку!
Почему-то все от звезды отказывались, пугались или разводили руками. А вот козлиное мясо охотно брали, отсыпая взамен соли, приправ, даже зажигалку выменяли.
У одной из калиток в волосатое ухо деду шепнули что-то тайное. Старик снял со спины Ислама, поставил голыми ножками на землю и велел ему поиграть здесь, неподалеку, откуда был слышен детский смех.
— Иди туда! — махнул рукой. — Там такие же, как ты!
Ислам бесстрашно побежал на звуки себе подобных и обнаружил бритых наголо, как он, мальчишек, играющих в какие-то незнакомые ему игры. Кто-то дрался на палках, иные возились в грязи, стараясь усесться на грудь противнику и праздновать победу. Один из них, самый здоровый, расправлялся со всеми в считаные секунды. Лицо его выражало злую агрессию, и когда он усаживался на грудь побежденного, то всаживал поверженному литым кулачком по носу. Никто против не был, все радовались кровянке, текущей из носа, и дружно улюлюкали, когда очередной нос трещал под ударом постоянного победителя.
— Молодец, Мухаммед! — поздравляли. — Ты самый сильный! Ты наш главный воин.
— Да, — гордо соглашался крепыш. — Я ваш воин!
А потом что-то в природе изменилось. Мухаммед, главный воин, глянул в сторону Ислама.
И все вдруг посмотрели в сторону пришлого чужака. Поединки разом прекратились, а уже через мгновение вся ватага ухахатывалась в слаженном порыве, показывая пальцами на чужого мальчишку.
Ислам не мог понять, что в нем смешного, оглядывал себя — может, на коровью лепешку сел?..
— Вы только посмотрите на него! — возвестил Мухаммед. — Он без штанов!
Ислам действительно никогда не носил штанов, а об исподнем и совсем не ведал. Поэтому, оглядев себя, ничего смешного не обнаружил и лишь пожал плечами.
— Посмотрите, какая у него маленькая пиписька! — возвестил кто-то.
— Мужчина без штанов — не мужчина!
— Да кто это вообще такой?!
Зачем нужна большая пиписька, подумал Ислам. И какое отношение имеет наличие штанов к мужскому роду?
— Бей его! — скомандовал Мухаммед и как главный воин первым сорвался с места в атаку.
Надо сказать, что почти все местные мальчишки были чуть ли не вдвое старше Ислама, а потому победа их должна была быть неминуема, но маленький чужак вдруг оборотился к нападающим спиной, словно деру собирался дать. Но не в этом смысл заключался: Ислам наклонился задницей к нападавшим, раздвинул ягодицы и пустил газы. Он сам не предполагал, что случится далее. После так и объяснял деду, что никак не мог знать, что вместе с отравой из задницы вырвется огненная струя пятиметровой длины и что она пожжет мальчишек изрядно. Особенно коренастому Мухаммеду досталось. Всю правую часть лица «главному воину» пожег. Без уха оставил и волос.
Дед оправдывался перед жителями кишлака, что военный фугас внуком был подорван случайно, несмышленый еще малыш, а взамен нанесенного ущерба старик отдал золотую звезду отцу Мухаммеда. Как, впрочем, и остальную добычу поделил между обиженными. Все остались довольными, кроме Мухаммеда…
Отойдя довольно далеко от кишлака и остановившись на ночь, дед велел Исламу доказать свою способность к огненному извержению еще раз.
Мальчик встал на четвереньки в сторону пропасти, как орел переступил ногами, поднатужился и испражнился с горы в лощину огненным потоком.
— О! — воскликнул дед, повидавший в этой жизни все. — Всесилен Всевышний!
Ислам ничего не знал о Всевышнем, а потому отнес восклицание деда на свой счет и возгордился:
— У Всевышнего должны быть штаны!
Дед улыбнулся и пообещал завтра же что-нибудь придумать.
А через несколько секунд на их головы обрушилась кара небесная. Вокруг их костра все взрывалось, улюлюкало и свистело. Огненные шары взмывали к небу, а куски скал отламывались от своих оснований так легко, словно кусочки сыра от мягкого круга, обрушиваясь к подножию ущелья.
Ислама засыпало землей. Он лежал под завалом горных пород и думал. Вот что имел дед в виду, когда говорил о том, что Всевышний всесилен! Оказывается, это не я Всевышний, сделал вывод.
«— Знаешь, для чего нужна женщина мужчине? — спросил её как-то— Для чего?— Для того, чтобы о ней не думать… Чтобы заниматься чем-то другим…».
Дмитрий Липскеров – писатель, драматург, обладающий безудержным воображением и безупречным чувством стиля. Автор более 25 прозаических произведений, среди которых романы «Сорок лет Чанчжоэ» (шорт-лист «Русского Букера», премия «Литературное наследие»), «Родичи», «Теория описавшегося мальчика», «Демоны в раю», «Пространство Готлиба», сборник рассказов «Мясо снегиря».Леонид обязательно умрет. Но перед этим он будет разговаривать с матерью, находясь еще в утробе, размышлять о мироздании и упорно выживать, несмотря на изначальное нежелание существовать.
Не знаю, что говорить о своих пьесах, а особенно о том месте, какое они занимают в творческой судьбе. Да и вряд ли это нужно. Сказать можно лишь одно: есть пьесы любимые — написанные на «едином» дыхании; есть трудовые когда «единое» дыхание прерывается и начинается просто тяжелая работа; а есть пьесы вымученные, когда с самого начала приходится полагаться на свой профессионализм. И как ни странно, последние зачастую бывают значительнее…Дмитрий ЛипскеровПьеса «Река на асфальте» принадлежит именно ко второй категории — к сплаву юношеского вдохновения и первой попытки работать профессионально… С тех пор написано пять пьес.
Роман Дмитрия Липскерова «Последний сон разума» как всегда ярок и необычен. Причудливая фантазия писателя делает знакомый и привычный мир загадочным и странным: здесь можно умереть и воскреснуть в новом обличье, летать по воздуху или превратиться в дерево…Но сквозь все аллегории и замысловатые сюжетные повороты ясно прочитывается: это роман о России. И ничто не может скрыть боль и тревогу автора за свою страну, где туповатые обыватели с легкостью становятся жестокими убийцами, а добродушные алкоголики рождают на свет мрачных нравственных уродов.
Изящная, утонченная, изысканная повесть с небольшой налетом мистицизма, который только к месту. Качественная современная проза отечественной выделки. Фантастико-лирический оптимизм, мобильные западные формы романов, хрупкий мир и психологически неожиданная цепь событий сделали произведения Дмитрия Липскерова самым модным чтением последних лет.
Два пожилых человека — мужчина и женщина, любившие друг друга в молодости и расставшиеся много лет назад, — встречаются на закате жизни. Их удел — воспоминания. Многое не удалось в жизни, сложилось не так, как хотелось, но были светлые минуты, связанные с близкими людьми, нежностью и привязанностью, которые они разрушили, чтобы ничего не получить взамен, кроме горечи и утраты. Они ведут между собой печальный диалог.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первую часть сборника «Синдром Черныша» вошли 23 рассказа Дмитрия Быкова — как публиковавшиеся ранее, так и совсем новые. К ним у автора шести романов и двух объемных литературных биографий отношение особое. Он полагает, что «написать хороший рассказ почти так же трудно, как прожить хорошую жизнь». И сравнивает свои рассказы со снами — «моими или чужими, иногда смешными, но чаще страшными». Во второй части сборника Д.Быков выступает в новой для себя ипостаси — драматурга. В пьесах, как и в других его литературных произведениях, сатира соседствует с лирикой, гротеск с реальностью, а острая актуальность — с философскими рассуждениями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Человек — верхушка пищевой цепи, венец эволюции. Мы совершенны. Мы создаем жизнь из ничего, мы убиваем за мгновение. У нас больше нет соперников на планете земля, нет естественных врагов. Лишь они — наши хозяева знают, что все не так. Они — Чувства.
На самом деле, я НЕ знаю, как тебе помочь. И надо ли помогать вообще. Поэтому просто читай — посмеемся вместе. Тут нет рецептов, советов и откровений. Текст не претендует на трансформацию личности читателя. Это просто забавная повесть о человеке, которому пришлось нелегко. Стало ли ему по итогу лучше, не понял даже сам автор. Если ты нырнул в какие-нибудь эзотерические практики — читай. Если ты ни во что подобное не веришь — тем более читай. Или НЕ читай.
Чрезвычайно трогательный роман о русских псовых борзых, которые волею судеб появились в доме автора и без которых писательница не может представить теперь свою жизнь. Борзые — удивительные собаки, мужество и самоотверженность которых переплетаются с человеколюбием, тактичностью, скромностью. Настоящие боги охоты, в общении с человеком они полностью преображаются, являя собой редкое сочетание ума, грации и красоты.