Теория объектных отношений. Лекции (неизданные) - [13]

в XX веке. Он описывал вещи, которые в принципе очень трудно описать языком, вещи, которые нельзя вывести теоретически, их можно только почувствовать. Например, такое понятие как базисный дефект. Кроме того, именно балинтовская модель предварительного психоаналитического интервью является наиболее распространенной сейчас. Эта модель была разработана во время работы в Тавистокской клинике, в Лондоне (подробнее о ней на пятом курсе в рамках дисциплины «Техника предварительного интервью и начало терапии»).

Мне кажется, я уже упоминал имя Балинта в связи с той критикой, которой стала с определенного времени подвергаться фрейдовская модель интрапсихического конфликта.

Итак, что это была за модель и какую психотерапевтическую технику она подразумевала.

Фрейд рассматривал субъекта как носителя некоего двухполюсного внутреннего конфликта, который создает невроз.

Условно допустим, что один полюс этого конфликта – собственное Я пациента, а второй полюс – это внутренний интернализованный отец, внутренний отцовский образ. В детстве у пациента были конфликты с отцом, затем они оказались интернализованными, но не разрешенными, возникает внутренний невротический конфликт.

В идеальной психоаналитической модели аналитик занимает сугубо исследовательскую позицию, его задача – никак не вмешиваясь в этот внутренний конфликт, в его протекание, дать пациенту всего лишь осознание конфликта. Именно на это были нацелены все базовые принципы психоанализа: принцип зеркала (терапевт должен только отражать пациента и никак не вносить свое Я в происходящее), принцип абстиненции, который предписывал терапевту не удовлетворять выражаемые пациентом желания, а только анализировать их, принцип нейтральности, который подразумевает абсолютно отстраненную и безоценочную позицию терапевта. Терапевт ни во что не вмешивается, он служит только зеркалом или только инструментом для анализа и сообщения интерпретаций.

Если бы такая идеальная модель работала, то процесс анализа заключался бы в следующем:

Пациент формирует перенос, т. е. проецирует в аналитика своего внутреннего отца, и т. о. конфликт, который до начала анализа переживался как внутренний, начинает переживаться как конфликт внешний. Детский конфликт с отцом переживается как конфликт с аналитиком.

Допустим, пациент испытывал к отцу сильное недоверие, которое заставляло его хранить секреты, что-то в себе прятать, не открываться… Подразумевается, что он начинает так же вести себя с аналитиком. Неоднократно отмечалось, что когда человек начинает проходить анализ, часто то, что он отмечал в себе как не дающее покоя и болезненное, охладевает или вообще исчезает. А вместо этого он начинает испытывать трудности в отношениях с терапевтом. Эта ситуация довольно двусмысленная, т. к. зачастую пациент делает вывод: у меня в душе уже все нормально, а с моим аналитиком что-то не складывается, значит, нужно прекратить, и все будет нормально. Он прекращает терапию, и конфликт вспыхивает с новой силой.

Итак, пациент проецирует внутреннего отца в аналитика и задача аналитика, поняв это, разрешить перенос с помощью интерпретации. Допустим, интерпретации «Вы не доверяете мне, как в детстве не доверяли своему отцу». Иными словами, вы как будто ставите сейчас фигуру своего отца на мое место. В классической модели подразумевается, что такая интерпретация вызовет у пациента реакцию следующего свойства: «Да, действительно странно, что я испытываю такое недоверие, ведь у меня нет никаких оснований не доверять своему аналитику. Это действительно выглядит так, как будто на его месте я вижу кого-то другого. Это действительно похоже на чувства к отцу, которые я испытывал в детстве».

Подразумевается, что при этом перенос оказывается разрешенным, конфликт вновь интернализуется, но теперь он уже осознается как источник испытываемого страдания.

Процедура классического анализа т. о. состоит из двух компонентов:

1. максимально полное развитие трансферного невроза (невроза переноса);

2. его максимально полное разрешение с помощью интерпретации.

Так, как мы описали, происходит только в идеальной модели. Нам часто приходится встречать пациентов, которые на ту же самую интерпретацию аналитика реагируют совершенно другим образом, которые не слышат того, что аналитик вложил в свою интерпретацию, они воспринимают смысл слов искаженно. Ответом такого пациента на данную интерпретацию может быть следующая его мысль: «Надо быть еще более осторожным, он хитрит, чтобы я перед ним раскрылся».

Балинт же сказал, что фрейдовская классическая модель рассчитана на совершенно определенную категорию пациентов – пациентов с развитой способностью к интернализации конфликта, т. е. с практически здоровым, ненарушенным Я.

Но часто приходится встречать пациентов, у которых эта способность не развита, которые, спроецировав в аналитика какой-то свой внутренний объект, уже от этой проекции не отказываются, и воспринимают интерпретации совершенно иным образом, чем аналитик их сформулировал, например, как обвинение, или как нападение со стороны аналитика, и принимают соответствующие защитные меры.