Теория диктатуры люмпен-пролетариата - [16]

Вот и получалось, что предприниматель, устремляясь в высшие социальные слои, в условиях социального неравенства, следующего из формирования социальных отношений по сословному принципу, сталкивается с невозможностью попасть в те самые высшие слои общества, где, как ему представляется, ему и следует обретаться. Наличие сословного разделения общества при монархиях и вообще в любом авторитарном обществе, не позволяет предпринимателю реализовать свои мечтания в полном объёме. В движении вверх по каналу социальной вертикальной мобильности он всегда упирался в некий «потолок», существующий только из-за социального неравенства. Так, например, в России второй половины XIX века было очень много предпринимателей из бывших крестьян, чьи капиталы существенно превосходили капиталы аристократов высшего уровня иерархии. Но их при этом не допускали в это самое «высшее общество», как бы они не старались сделать это – богатейшие люди России конца XIX века, такие как купцы Елисеевы или В.А.Кокарев, так и не вошли в число лиц царской аристократии.

Получалось так, что в обществе социального неравенства предприниматели не могли достичь желаемого. Они, заняв более высокую социальную ступень в обществе, чем ранее, всё же так и оставались маргиналами, желающими продвигаться далее, но не имевшими для этого никакой возможности из-за царившей сословной несправедливости. Именно этот слой предпринимателей, недовольных своим положением в обществе, и составил в революционной Франции «средний класс», поведший за собой французский народ. Обыватель готов терпеть несправедливость, вызванную социальным неравенством; предприниматель же, не ставший ещё бизнес-персоной, готов поддержать всеми силами борьбу за социальное равенство – он маргинал. И потому вовсе не удивительно, что российских социал-демократов, в том числе и большевиков, так активно спонсировали российские предприниматели и капиталисты – они были недовольны социальным неравенством и социальной несправедливостью царского режима и желали его разрушения.

В развитом капиталистическом обществе есть капиталисты и предприниматели. Капиталисты, потомки бывших успешных предпринимателей, продолжают оставаться носителями идей социального равенства в обществе, потому что в обществе нет сословных различий, а есть различия экономические. Они, конечно же, не являются ярыми поборниками социальных перемен и не будут их осуществлять. Но, в отличие от феодалов, которые в своём большинстве активно противились реализации идей социального равенства всеми доступными им методами, обрушивая на головы требующих социальной справедливости все возможные кары, вплоть до физического уничтожения, капиталисты готовы с пониманием отнестись к требованиям общества о социальной справедливости при условии сохранения экономического неравенства. При этом они даже готовы отдать обществу для этих целей часть своих доходов, зачастую весьма существенную.

Капиталисты не будут сами проводить социальные реформы в обществе, но они и не будут так отчаянно им противиться, как это делали правящие группы в предшествующих капитализму обществах. В конце концов, чем меньше социальное неравенство в обществе, тем меньше недовольных в нём, тем меньше стремления у нижних социальных слоёв к насильственному изменению существующего строя, и тем меньше у капиталистов оснований бояться за судьбу собственного капитала! Капиталисты готовы идти по пути устранения социального неравенства, следуя требованиям общества – пролетариата, фермеров, среднего класса, интеллигенции…

Итак, именно Великая французская революция переключила мечтания утопистов о справедливом обществе в практическую плоскость. В самой Франции это не получилось – пришёл к власти Наполеон и остановил процесс социальных преобразований. Более того император вернул церкви утраченные было в обществе позиции и поставил её на государственное финансирование⁵. Но мечты о новом справедливом обществе распространялись по всем странам и уже не как утопическая идея, а как вполне возможное состояние общества. Постепенно начал формироваться «научный социализм».

В начале научного социализма было слово. И слово это было сказано со стороны утопических социалистов – Сен-Симона, Шарля Фурье и Роберта Оуэна.

Анри Сен-Симон (1760 – 1825) – это французский аристократ, поучаствовавший в войне североамериканских колоний против Англии, где он набрался идей свободы. Вернувшись на родину, он стал одним из участников Великой французской революции, хотя и не играл особой роли в ней, как и большинство французских граждан – во времена террора он даже посидел в тюрьме. На его глазах Республиканская Франция превратилась в Наполеоновскую империю. Жизненный опыт и философское отношение к окружающему миру привели Сен-Симона к убеждению, что эгоизм человека, ненависть и злоба происходят от того, что изначально человечество пошло по пути индивидуализма. Именно индивидуализм, борьба за существование и конкуренция являются истоками многочисленных несчастий, войн и несправедливости. Поэтому на смену индивидуализму должен прийти коллективизм, а это приведёт к развитию у человечества чувства солидарности и братства. В таком случае на смену непрерывной череды борьбы людей друг против друга придёт другая благородная совместная борьба людей в союзе друг с другом против могучих сил природы. И в этом коллективном труде Сен-Симон отводил особое место пролетариату, поскольку, по его мнению, пролетариат скоро организуется и потребует права на участие во власти.