Теории государственной власти - [9]

Принципиально по-иному назначаются члены органов конституционной юстиции в их европейском варианте. Прежде всего, срок полномочий членов неодинаков, но отсутствует пожизненное назначение: девять лет - во Франции. Испании и Италии: двенадцать лет - в ФРГ и Австрии. Во Франции все бывшие президенты входят в состав Конституционного Совета пожизненно. В ряде стран состав органа обновляется не полностью, а частями. Обновление состава позволяет органу конституционной юстиции принимать новых людей, отражающих взгляды текущего момента.

Срочный характер назначения не влияет на независимость судей. Независимость в данном случае обеспечивается не невозможностью сместить члена или его неназначением, а невозможностью его непосредственно повторного назначения. Члены французского Конституционного Совета не могут быть назначены повторно; это же относится и к судьям конституционных судов Италии и Испании. В ФРГ нельзя переизбрать судей Конституционного суда непосредственно следующий срок.

Особое внимание следует обратить на порядок назначения членов органов конституционного контроля. В группе стран, придерживающихся европейской модели порядок назначения и квалификации судей нередко устанавливается конституционным законодательством, что подчеркивает значение этого органа конституционного контроля. Здесь важно и то. что почти всегда члены конституционного контроля назначаются не одной инстанцией, а несколькими, с тем чтобы ни один из назначающих органов не имел преимущества, а сам орган конституционного контроля не обрел односторонней ориентации.

Введенные в конституционное законодательство особенности организации и членского состава органов европейской модели дают им, очевидно, некоторые преимущества по сравнению с традиционной американской моделью. Органы европейской схемы контроля обычно шире подходят к рассматриваемым проблемам соотношения вспариваемого акта и основного закона. Обычные суды всегда связаны конкретными обстоятельствами рассматриваемого дела, а отсюда партикуляризм решений этих судов. Судьям обычных судов субъективно трудно "подняться" над законом и взглянуть на него "с высоты" конституции. Множество судов, имеющих право принимать решения о конституционности, действуют изолированно друг от друга, что ведет к "разорванности" контроля, порой к его противоречивости.

Специальный же орган обладает иными возможностями, он имеет монополий на рассмотрение споров относительно соответствия основному закону. Такой орган может следить за единством судебной практики, может проводить определенную линию в каком-либо аспекте своей деятельности. Наконец европейская модель более соответствует принципу разделения властей.

Существует также тенденция разделения властей между легальными и открытыми структурами и скрытыми, хотя и легальными. Это деление происходит двояким образом:

1) на скрытые действия легальных организаций (негласные распоряжения, приказания, решения, конкретные акции, закулисная борьба и т.п.):

2) на длительно существующие организации (органы безопасности. разведки, контроля и др.), подлинная роль которых в политике скрыта иногда и от ее формальных субъектов (влиятельные лица в учреждениях власти, "правящие силы" и т.п.).

Далее, существуют или могут существовать нелегализованные политические и неполитические структуры, неформализованные или оформленные, но не признанные группировки, общественные движения, всевозможные "фронты", не только конкурирующие с официальными властями, но нередко реально владеющие властью в весьма широких масштабах.

Наконец, власть может разделяться со сферой нелегальных, теневых и противоправных структур: теневой экономики, коррумпированных представителей или органов официальной власти, мафиозных групп и т.д. В периоды общественных и политических кризисов все формы скрытого разделения властей могут стать не только весьма распространенными. Но и крайне опасными. В политической терминологии они получили наименование субправления или криптоправления (от гр. - подземелье, тайное убежище).

Разделение властей со крытыми структурами создает условие для криминализации политики, репрессивных акций, давления на общество, а в самых крайних проявлениях - для его дестабилизации, политических заговоров и переворотов. Лишь последовательная демократизация политической жизни общества способна ввести разделение властей в легальные рамки и извлечь из него весь политический эффект, который она дает.

ГЛАВА III. ТЕОРИЯ ЕДИНОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ И

ПРАКТИКА ЕЕ РЕАЛИЗАЦИИ.

Параллельно с развитием учения о разделении властей развивается и теория единой государственной власти.

В государствах Древнего Востока - Египте, Вавилоне, персидском царстве Ахемехидов - возник и упрочился взгляд на государственную власть как единое целое, носителем которой является монарх. Постепенно этот взгляд проник в греко-римский мир и, несмотря на то, что имелись альтернативные точки зрения, стал доминирующим в политической жизни. В период Римской империи идея единой государственной власти становится господствующей.

В средневековье христианская церковь, поставившая себя по влиянию на общество рядом с государством, способствовала росту в каждой стране политических сил, которые ограничивали власть монарха. К таким силам относились представительные учреждения (парламенты. Генеральные Штаты, Кортесы), церковные организации ремесленников и купцов, университеты. Не вмешиваясь в компетенцию государства, церковь, оказывая идейное влияние на представителей господствующих классов, обязывала государство действовать в соответствии с христианскими принципами. Несомненно, подобная роль церкви нравственно связывала руки государству и нередко мешала оперативно решать различные политические вопросы.