Теология дополнительности - [11]

Галаха и нравственный закон не противоречат друг другу, они – дополнительны. Они дополнительны как «бытие» и «мышление», как «фольклор» и «теология».

Поступок еврея слагается из двух составляющих: из верности себе и из верности Торе. Совесть, «нравственный закон» имеет в жизни еврея такое же значение, как и в жизни инородца. «Формально» евреем быть невозможно, «формально» его сам иудаизм причислит к худшим из инородцев, как сказано: «У праведников еда и другие телесные функции тоже святы, потому что они делают все во имя Небес. И есть такие люди, у которых даже Тора и добрые дела – только для того, чтобы похваляться, и они происходят со стороны скопища попутчиков и принадлежат гееному».

גאון מו'לנא אבן שלמה 8.17

Формально исполнить заповедь – еще не значит исполнить ее для Всевышнего. Но для Всевышнего ее нельзя исполнить, не исполнив формально. Кант считал свою «автономную мораль» последним обновлением евангельской вести, но он не замечал, что Евангелие не только пробуждает голос «внутреннего» нравственного закона, но и подтверждает безусловную важность исполнения «внешних» законов Торы («Закон и пророки до Иоанна… но скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из закона пропадет». (Лука 16.17)

Во всяком случае, для еврея в равной мере живы оба эти голоса. Они оба направляют его на одно действие, но это два разных зова. Автономная мораль противоположна морали галахической, но стремятся они к одной цели. Автономная мораль и следование Галахе взаимодействуют внутри каждого еврея. Однако они взаимодействуют и на уровне общечеловеческом. Израиль и народы обитают как бы в разных этических пространствах, представляя собой вместе с тем единое целое.

Соотношение существований, опирающихся на «автономную мораль» и на Галаху, можно проиллюстрировать формулой

У = 2 в степени 1/Х

По оси У откладывается количество заповедей. Для инородцев, как мы выяснили, существует лишь одна заповедь, которую можно передать по-разному «Возлюби Бога и ближнего», «ищи прежде Царствия Божия», «не делай другому того, чего не желаешь себе». Но в идеале не выполняется ни одна внешняя заповедь («никто никому ничего не должен»).

Иными словами, в системе «автономной морали» число заповедей всегда меньше единицы и стремится к нулю. В еврейском мире заповедей много – 613, однако ось У сверху не ограничивается этим числом. Ведь на самом деле число заповедей бесконечно. Действительно, еврей считает, что Торой предвосхищена любая ситуация, что все в своей основе обсуждено в Талмуде. Для того чтобы выяснить, как ему правильно поступить, еврей должен выяснить, какова галаха. Учитывая, что число ситуаций бесконечно, бесконечно и число предписаний Всевышнего поступать определенным образом в данной ситуации.

С другой стороны, человек вправе считаться иудеем, если он выполняет хотя бы одну заповедь, как сказано: «Каждый, кто принимает на себя исполнение хотя бы одной заповеди с верностью, достоин, чтобы на него снизошел Дух Божий» (Мехилта де-р. Ишмаэль «Вайехи» 6). Но очевидно, что выполнить только одну заповедь, не добавив к ней хотя бы чего-то из выстроенной вокруг нее «ограды», невозможно. Если еврей соблюдает «хотя бы одну заповедь с верностью», он неизбежно исполняет и что-то сопутствующее ей. Иными словами, приближение к «нижнему» исполнению «хотя бы одной заповеди» так же является асимптотическим.

По оси Х «откладываются» ценности, которые нарастают по мере приближения к Абсолютной ценности – недостижимому (ибо в нулевой точке функция разрывается) Всевышнему. Причем с «автономной» «христианской» стороны нарастание ценностей идет слева направо, а с еврейской стороны – справа налево, как бы в соответствии со способом письма европейцев и евреев.

У нееврея, у человека «автономной морали» по мере приближения к Всевышнему снижается число обусловленных извне поступков, и возрастает число поступков внутренне свободных, у еврея прямо наоборот. Смысл его святости, его посвященности заключается в педантичной исполнительности того, что ему предписал Создатель.

Все, что Кант писал о «лицемерии» «статутарных религий», справедливо, но справедливо лишь по отношению к христианским конфессиям. Им действительно не пристало быть «статутарными», им не к лицу «обрядоверие». Но смысл иудейской заповеди в другом, и этот смысл остался Кантом не замечен.

Итак, философии в пределе дополнительна не просто религия, а именно иудаизм, в первую очередь иудаизм. Если «обрядоверие» христианства противопоставлено автономному разуму и автономной морали антагонистически, то диалогически им противопоставлена именно Галаха иудаизма. Автономный разум в такой же мере предполагает Галаху, в какой философия предполагает филологию, а мысль предполагает бытие.

Они взаимоположены и взаимодополнительны, они коренятся в единой действительности. В этом отношении можно отметить, что теория дополнительности – это теория дупликации, удвоения логик, которая усматривается уже на уровне сопряжения тождества и различия.

Иными словами, принцип дополнительности – это фундаментальный принцип саморазличения, принцип раскалывания одной тотальности на две, раскалывания происходящего из стремления всеобщего самосоотнестись и самоопределиться. Монологика превращается в диалогику, монокулярное мировоззрение – в мировоззрение бинокулярное.