Теода - [26]
Казалось, в эти последние теплые дни здесь, на пастбище, сохранились одни только корни, но едва коровы начинали перемалывать свою жвачку, как в воздухе разливался сильный запах свежей травы, словно кто-то переносил нас в царство злаков и цветов, которые нашим глазам не дано было видеть.
Однажды к вечеру, в конце октября, между мною и моими сестрами вспыхнула ссора из-за какого-то пустяка. И я ушла от них на опушке леса, обступившего самые верхние пастбища деревни, ушла и скрылась в тени густых елей. Мне очень не нравился отвесный, скользкий склон этого леса, разоренного лесорубами, которые сводили, без всякого разбора, столько деревьев, что коммуне пришлось издать закон по охране своих угодий. На срезах поваленных стволов можно было прочесть инициалы и по ним определить владельца дерева. Буквы Р.Б. в кружочке были нашим семейным клеймом, означавшим, что ствол принадлежит моему отцу Бенжамену Ромиру; Э.М. и крестик отсылали к Эйсебу Марили, и я очень хорошо знала, кто хозяин метки К.Р. со звездочкой.
Но я продолжала карабкаться наверх. Выходя на прогалины, я время от времени слышала звон бубенцов, напоминавший мне про обязанность охранять стадо. И мне представлялось, как Ромена и Мор шепчутся между собой: «Где же Марселина?» — «Ушла». — «Ага, их сиятельство разгневались!» — И смех.
Да, мне требовалось несколько часов ходьбы вдали от них, чтобы мой гнев улегся, а на душе опять стало безмятежно и весело. Только тогда я смогла бы подумать о возвращении. Сама того не зная, я поступила в точности как отец, уходивший от всех нас в Праньен.
Иногда жуешь какую-нибудь травинку, горькую-прегорькую, а расстаться с ней никак не хочется; вот так и я без конца пережевывала свое раздражение: «Они все злые… Никто меня не любит, лучше мне умереть». При этой мысли меня захлестывала сладкая жалость к самой себе. «Бедняжка Марселина, никто ее не любил, и малютка умерла в лесу!» И еще я думала: «Плохо же им придется, если я не вернусь!»
Я вышла на плато, где проводили воскресенье жизнерадостные мулы. Из-под моих ног выпрыгивали кузнечики, напоминавшие красные или голубые лепестки давно засохших цветов. Треск их крылышек был последним звуком, еще привязывающим меня к Терруа. Я смутно сознавала, что ухожу все дальше и дальше от знакомой местности, но какая-то нелепая отвага подталкивала меня вперед, заставляя позабыть о братьях и сестрах, о надвигавшейся ночи. «Берегитесь, как бы вас лисы не сожрали!» — говорила моя мать детям, когда они уходили гулять одни. Но я больше не верила в сказки про лис.
Гора заросла лиственницами, уже сплошь пожелтевшими. Именно сюда мы поднимались, чтобы встретить стада, возвращавшиеся с альпийских лугов. Мы начинали прислушиваться за много часов до их появления, и как раз в тот миг, когда нас брало сомнение — а впрямь ли они существуют? — внезапно из леса выходила царица коров в монументальной диадеме между рогами, которую пастухи украшали зеркальцами и образками святых. Однажды я на какую-то долю секунды уловила свое отражение в одном из зеркалец этого ходячего алтаря и с восторгом уверовала в благоволение небесных сил, принявших меня в свой круг.
Я помнила, как весело звучали тут прежде крики людей, как жужжали насекомые и благоухали цветы; сейчас я с трудом узнавала здешние места и уже не чувствовала себя в безопасности, под защитой небес. Теперь это походило не на первые дни от сотворения мира, а на то, что наступает после конца света. Воздух стал пресным и мертвенно недвижным; деревья, покинутые птицами и белками, больше не отбрасывали теней. Да и я сама становилась маленькой, жалкой, меня тянуло прилечь и заснуть. Кроме того, хотелось есть. Но последние ягодки черники на голых стебельках, сморщенные и почерневшие, давно утратили сладость. Я было соблазнилась медвежьей ягодой. «Интересно, едят ли медведи эти малюсенькие шарики?» — спрашивала я себя. А еще меня мучила жажда; к счастью, я обнаружила ключ. Вода сочилась из-под круглой подушечки травы и мха, но тщетно я наклонялась к ней, мне так и не удалось понять, откуда бежит этот ручеек и почему он такой студеный. Не его ли жители Терруа называли Источником-от-которого-ломит-зубы? Я хлебнула этой воды и почувствовала, как холод сковал мне рот, а сердце съежилось в груди, точно островок среди льдов. Мне стало страшно: вдруг я умру?
Рядом затрещали сухие ветки; я подняла голову. Передо мной стоял Эрбер.
— Ты что тут делаешь? — спросил он.
Я решила, что его послали разыскать меня, и сделала вид, будто собираюсь уйти. Но он схватил меня за рукав:
— Ты их видела?
— Кого «их»?
— Не строй из себя дурочку. Я же знаю, что ты их видела. По глазам угадываю.
Я стала вырываться, но он железной хваткой стиснул мое запястье.
— Говори, где они? — И добавил: — Мне ведь это известно так же, как тебе. — Он все еще не отпускал меня. — Чем они занимались?
Он жадно вглядывался мне в лицо и, может быть, увидел их в моих расширенных зрачках, черных и холодных, как источник.
— Пустите меня!
— Да ладно, ладно, иди, куда шла.
Наконец-то я была свободна. Однако, увидев, что он поднимается вверх по склону, не удержалась и крикнула:
Поэтичные миниатюры с философским подтекстом Анн-Лу Стайнингер (1963) в переводе с французского Натальи Мавлевич.«Коллекционер иллюзий» Роз-Мари Пеньяр (1943) в переводе с французского Нины Кулиш. «Герой рассказа, — говорится во вступлении, — распродает свои ненаглядные картины, но находит способ остаться их обладателем».Три рассказа Корин Дезарзанс (1952) из сборника «Глагол „быть“ и секреты карамели» в переводе с французского Марии Липко. Чувственность этой прозы чревата неожиданными умозаключениями — так кулинарно-медицинский этюд об отварах превращается в эссе о психологии литературного творчества: «Нет, писатель не извлекает эссенцию, суть.
Стефани Коринна Бий — замечательная швейцарская писательница, широко известная за пределами своей маленькой родины. Из-под ее пера вышли многочисленные рассказы и сценарии, новеллы и сказки. Именно ее сказки наиболее известны во всем мире — сказки, которые она писала для своих трех сыновей, рассказывая им о небольшой горной стране — швейцарском кантоне Вале, где она прожила большую часть жизни и любовь к которой смогла передать читателям разных стран и возрастов. Сказки Коринны Бий посвящены Альпам, с их суровой и прекрасной природой, их легендами, их жителями, и написаны они для детей — читателей, чье воображение позволяет им подняться выше самых высоких вершин.
«Рассказы в духе барокко» Коринны Бий отличает безупречное чувство стиля, изысканный, чуточку архаизированный язык и чудесный полет фантазии автора... Она воспевает в своих рассказах любовь, часто горькую и трагическую...Сны здесь оправданно перетекают в реальность, реальность убегает за окном поезда, который несется под облаками и весь этот псевдобарочный антураж не кажется моветоном.
Стефани Коринна Бий (она подписывала свои книги С. Коринна Бий) — классик швейцарской франкоязычной литературы XX в., автор многих поэтических сборников и прозаических произведений — романов, новелл, повестей, рассказов.Коринна Бий — подлинный и широко признанный мастер «малых форм». Она воспевает в своих рассказах любовь, часто горькую, трагическую, радости и беды своих скромных трудолюбивых земляков, чью жизнь она прекрасно знала и описывала талантливо, как зоркий наблюдатель и тонкий психолог. Некоторые из этих произведений, без преувеличения, достигают высот мопассановских «крестьянских» рассказов.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Детство — самое удивительное и яркое время. Время бесстрашных поступков. Время веселых друзей и увлекательных игр. У каждого это время свое, но у всех оно одинаково прекрасно.
Это седьмой номер журнала. Он содержит много новых произведений автора. Журнал «Испытание рассказом», где испытанию подвергаются и автор и читатель.
Роман выстроен вокруг метафоры засушенной бабочки: наши воспоминания — как бабочки, пойманные и проткнутые булавкой. Йоэл Хаахтела пытается разобраться в сложном механизме человеческой памяти и извлечения воспоминаний на поверхность сознания. Это тем более важно, что, ухватившись за нить, соединяющую прошлое с настоящим, человек может уловить суть того, что с ним происходит.Герой книги, неожиданно получив наследство от совершенно незнакомого ему человека, некоего Генри Ружички, хочет выяснить, как он связан с завещателем.
«Текст» уже не в первый раз обращается к прозе Паскаля Брюкнера, одного из самых интересных писателей сегодняшней Франции. В издательстве выходили его романы «Божественное дитя» и «Похитители красоты». Последняя книга Брюкнера «Мой маленький муж» написана в жанре современной сказки. Ее герой, от природы невысокий мужчина, женившись, с ужасом обнаруживает, что после каждого рождения ребенка его рост уменьшается чуть ли не на треть. И начинаются приключения, которые помогают ему по-иному взглянуть на мир и понять, в чем заключаются истинные ценности человеческой жизни.
Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.
Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…