Тени в раю - [7]

– Пенсионер Вооруженных сил.

– Что-то молоды вы для пенсионера, – хмыкнул Прелясковский.

– Зато у вас – седая борода и испещренное мудрыми морщинами лицо, – парировал я, чувствуя, как этот самодовольный кретин начинает действовать мне на нервы.

Кораблев, беспрестанно теребя галстук, молвил:

– Виталий, я вас очень прошу не ерничать и отвечать на вопросы. Дело очень серьезное, чтобы относиться к нему с юмором.

– А что, собственно, случилось, – не выдержал я, – кто-то умер или вас ограбили?..

Прелясковский не дал мне договорить, прервав на полуслове:

– Похитили Инну Анатольевну.

– Этого не может быть! – Я почти кричал, теребя капитана за шиворот легкой тенниски.

Спокойно отстранившись и поправив растрепанную одежду, Прелясковский протянул мне аккуратный лист принтерной распечатки.

Послание гласило:

«Многоуважаемый господин Кораблев!

Если Вы хотите увидеть своего ребенка целым и невредимым, то ни в коем случае не обращайтесь в милицию, а терпеливо ждите наших указаний. Все, что от Вас требуется, – это пожертвовать сто тысяч американских долларов на нужды обиженных Вами людей. Согласитесь, что это не столь астрономическая цифра, исходя из Ваших возможностей. Желаем здравствовать и процветать Вашему бизнесу!»

Я несколько раз пробежал торопливым взглядом печатные строчки, пытаясь хоть в чем-то найти необходимую зацепку, но все было тщетно.

Между тем капитан успокаивал сходящего с ума Кораблева – подчеркнуто сочувствующим тоном он вещал:

– Эксперты что-нибудь придумают.

Обуреваемый неудержимой злобой и рвущимся наружу раздражением, я резко перебил говорящего:

– Капитан, у тебя есть верблюд?

– Нет, – он глупо заморгал, уставившись на меня, – а что?

В другой ситуации я бы рассмеялся, но сейчас было не до смеха, поэтому я просто закончил:

– Так вот, купи себе верблюда и ему мозги компостируй. А селедка?

– А при чем тут селедка?

А я продолжал:

– Или купи себе селедку и крути ей, как говорят в Одессе-маме, голову. Все эти штучки, насчет экспертов, прибереги для своего начальства.

Прелясковский с трудом проглотил обиду, но в очередной раз сдержался, и, чтобы не ответить какой-нибудь дерзостью, он спросил:

– Тогда, может быть, вы, уважаемый сыщик, скажете, как поступить?

– Не знаю, – честно ответил я. И тут мой мозг поразила неожиданная догадка – я громко вскрикнул, испугав несчастного отца: – Совсем мозги растерял… Это же так просто…

Кораблев, заметив мой порыв немедленно смыться, требовательно вцепился в мою сорочку, почти что запричитав:

– Вы знаете, где она? Скажите – я вас отблагодарю! Умоляю!

Сперва я хотел просто его оттолкнуть, но мольба в голосе и несчастные глаза Анатолия Ивановича заставили меня переменить решение – я спокойно ответил:

– К сожалению, я не знаю, где она. Но постараюсь узнать в ближайшее время…

Прелясковский положил свою холеную ладонь мне на плечо и властно приказал:

– Вы обязаны сообщить следствию имеющиеся у вас сведения. В противном случае я вас привлеку за сокрытие фактов.

– Отдыхай, капитан. – Я резким ударом сбил его руку, как бы случайно попав в болевую точку локтевого сустава.

Пока мент корчился от боли, я уже бежал по тенистой аллее, направляясь к металлическим воротам. За моей спиной послышался сдавленный голос моего работодателя:

– Не мешайте ему, Артур Викторович, – пусть идет. Постарайтесь обеспечить ему режим наибольшего благоприятствования… Виталя – порядочный человек. Хотя и своеобразный.

Выйдя за пределы поместья, я стал ловить такси. Неожиданно рядом затормозил красный «жигуль». Открылась водительская дверь, и передо мной возник двухметровый жлоб из охраны, которого пару часов назад я пытался научить вежливости.

Жлоб подошел ко мне и молвил почтительно:

– Шеф приказал дать тебе машину и деньги. – Он вложил мне в руку толстую пачку купюр по сто гривен. – Еще он просил передать, что, если тебе удастся выйти на похитителей, договорись с ними о месте и времени передачи требуемой суммы – он согласен платить.

Я рассовал по карманам хрустящие банковские билеты и направился к водительской дверце. Охранник остановил меня возгласом:

– Возьми меня с собой. Драться, конечно, так, как ты, я не умею, но, может быть, пригожусь.

– Извини, – пробурчал я, – но одному привычнее.

Усаживаясь за руль, я услышал робкий вопрос:

– Скажи, Виталик, – он впервые назвал меня так, – а где ты научился всему этому… ну, приемам?

– Долгая история, да и незачем тебе всего знать. Целее будешь, – выдохнул я и нажал до упора педаль акселератора.

Автомобиль послушно полетел по извилистому горному шоссе, чутко реагируя на мои прихоти.

Почти полгода я не сидел за рулем, но мастерство не пропьешь – настигая впереди идущую машину, я, рискуя врезаться во встречный транспорт, шел на обгон, прижимаясь к осевой полосе, как тигр перед прыжком. Водители других автомобилей мне беспрестанно сигналили, маячили фарами дальнего света и выразительно прикладывали указательный палец к виску, но я уверенно летел вперед.

Уже спускаясь по серпантину Южнобережного шоссе, я едва не окончил свою жизнь под бампером тяжело груженного «КамАЗа»: я делал очередной обгонный маневр, оставляя справа новенький «Опель», и тут показался грузовик. Надсадно урча многосильным мотором, самосвал поднимался в горку.