Тени в лунном свете - [11]

Спуск казался ей бесконечным, но наконец ее ноги коснулись травы. С безумной быстротой отчаяния девушка бросилась бежать к костру, который пылал как огненное сердце ночи. На бегу она услышала позади грохот камней, сыплющихся с крутого склона, и шум словно придал ей крылья. Девушка не осмеливалась даже задуматься над тем, что за зловещая тварь, взбираясь на скалы, обрушила эти камни.

Необходимость серьезных физических усилий ослабила владевший ею слепой страх, и когда Оливия приблизилась к развалинам, ее мысли были ясными и рассудок настороже, хотя ноги ее подкашивались от перенапряжения.

Девушка опустилась на землю и поползла на животе, пока не добралась до небольшого деревца, которое избежало топоров пиратов. Оттуда она стала наблюдать за врагами. Они уже поужинали, но продолжали пить, зачерпывая оловянными кружками или украшенными драгоценностями кубками из винных бочонков с выбитыми днищами. Некоторые уже заснули здесь же, на траве, и оглашали ночь пьяным храпом. Другие, пошатываясь, побрели внутрь развалин. Конана нигде не было видно. Оливия продолжала лежать на земле. Трава вокруг нее и листья над ее головой покрылись росой. Люди вокруг костра ругались, играли в азартные игры и спорили. Около костра осталось всего несколько человек; остальные ушли спать в руины.

Девушка лежала, наблюдая за ними. Нервы ее были напряжены от ожидания и от мыслей о том, что может в свою очередь наблюдать за ней из темноты — или незаметно подкрадываться к ней. Время тянулось медленно, словно в свинцовых башмаках. Один за другим пьяные погружались в тяжелую дремоту, пока все они не улеглись рядом с догорающим костром.

Оливия некоторое время колебалась. Ее побудило к действию серебристое сияние, поднимающееся из-за деревьев. Вставала луна!

С судорожным вздохом девушка поднялась на ноги и направилась к руинам. Тело ее покрылось гусиной кожей, когда она шла на цыпочках между пьяных, уснувших перед входом в развалины. Внутри было еще больше пиратов. Они ворочались и бормотали в тяжелом сне, но ни один не проснулся, когда она проскользнула среди них. Всхлип радости сорвался с ее губ, когда она увидела Конана. Киммериец не спал. Он был привязан к колонне стоя. Глаза его блестели, отражая проникающий внутрь постройки свет догорающего костра.

Осторожно обходя спящих, Оливия приблизилась к нему. Как тихо она ни ступала, он услышал ее шаги; увидел ее, когда ее силуэт вырисовался на фоне входа. Едва уловимая ухмылка коснулась его суровых губ.

Оливия добралась до Конана и на мгновение приникла к нему. Он ощутил грудью частое биение ее сердца. Сквозь широкий пролом в стене прокрался лунный луч, и воздух вдруг словно стал заряжен напряжением. Конан ощутил это, и мускулы его непроизвольно напряглись. Оливия тоже ощутила это, и прерывисто вздохнула. Спящие продолжали бормотать и похрапывать. Быстро нагнувшись, Оливия вытащила кинжал из-за пояса его бесчувственного владельца и занялась веревками, опутывающими Конана. Это были морские снасти, толстые и прочные, завязанные морскими узлами. Она отчаянно работала кинжалом, а полоса лунного света медленно подбиралась к подножиям черных фигур в нишах между колоннами.

Дыхание неровно вырывалось из груди Оливии. Запястья Конана были свободны, но локти и ноги оставались крепко привязанными. Девушка бросила быстрый взгляд на статуи вдоль стен: ожидающие. Казалось, они наблюдают за ней с чудовищным терпением, не присущим ни жизни, ни смерти, с терпением, свойственным им одним. Пьяные на полу застонали и заворочались во сне. Лунный свет полз по залу, касаясь подножий черных фигур. Веревки упали с рук Конана. Он забрал у девушки кинжал и разрезал путы на ногах одним сильным и резким взмахом. Конан шагнул вперед, разминая затекшее тело и стоически терпя агонию возобновляющегося кровообращения. Оливия приникла к нему, дрожа как лист. Был ли то обман зрения, или лунный свет действительно зажег глаза статуй зловещим огнем, так что они красновато тлели во тьме, подобно углям костра?

Конан рванулся с места внезапно, как кошка джунглей. Он выхватил свой меч из груды оружия неподалеку, поднял Оливию на руки и выскользнул в пролом заросшей лианами стены.

Они не обменялись ни словом. С девушкой на руках Конан устремился через плато, залитое лунным светом. Оливия обняла его крепкую шею и склонила темноволосую голову ему на могучее плечо. Ее охватило восхитительное чувство безопасности.

Несмотря на ношу, киммериец быстро пересек плато. Оливия, открыв глаза, увидела, что они находятся в тени утесов.

— Что-то взобралось на скалы, — шепнула она. — Я слышала, как оно карабкается позади, когда спускалась.

— Нам придется рискнуть, — проворчал он.

— Я не боюсь — теперь, — вздохнула она.

— Ты не боялась и тогда, когда пришла освободить меня, — ответил он.

— Кром, ну и денек был! Никогда не слышал столько споров и воплей. Я чуть не оглох. Арат хотел отрезать мне голову, а Иванос не соглашался, чтобы разозлить Арата, которого он терпеть не может. Весь день они грызлись друг с другом, а команда быстро перепилась, и уже не могла голосовать ни за одного, ни за другого…