Тени прошлого - [15]

— М-да… Твоя биография звучит длиннее моей, конечно, — задумчиво глядя на девушку, произнес Шон. — А сколько же тебе лет получается? Прости, если вопрос показался тебе некорректным.

— Тридцать восемь по времени Земли. То есть по вашему биологическому времени. Девятнадцать по времени Зидараи, то есть, соответственно, по нашему биологическому.

Радостно улыбнувшись, обнажив белоснежные зубы, она добавила:

— Я тебя и старше и младше одновременно!

Сейты были долгожителями. Двадцатилетний возраст для человека по времени Земли равнялся трёхсотлетним для сейта по тому же времени. Другими словами, если в среднем биовозраст людей не мог превысить ста двадцати лет, то разумные Сейтхента жили почти по две тысячи лет. Они развивались медленнее людей, но и умирали тоже медленнее. Если сохранять пропорциональность, то Кейси была для Даско сущим ребенком.

— Ты так и выглядишь — лет на восемнадцать-девятнадцать, — констатировал Шон.

Продолжая улыбаться, Кей комично сжала губы.

— Слушай, можно выключить автопилот? Я порулить хочу.

Все антигравы, тем более относящиеся к службам и подразделениям Военных, управляющие органы имели перед обоими передними сиденьями. Вести летающую машину могли попеременно оба пилота. В отличие от флаеров, производители автомобилей — разумеется, не «раритетных», а новейших, менее дорогих, но пользующихся бешеной популярностью даже у чужих, — были более консервативны: управление осуществлялось только с места водителя.

— Конечно, — кивнул головой патрульный, — только не гони слишком быстро.

Немного вильнув и чуточку присев над дорогой, флаер перешел на ручное управление. Мелкие капли дождя продолжали орошать чем-то похожее на них по форме детище разума — эту бело-синюю полированную каплю патрульного транспорта.

Держась правой рукой за штурвал, Кейси щелкала левой по клавишам терминала, сверяя курс. Заодно она протестировала все системы машины и, удовлетворившись результатом, толкнула терминальную панель. Та с тихим жужжанием въехала в приборный щиток.

Шон вопросительно грянул на напарницу:

— Может быть, заедем куда-нибудь, перекусим?

— Уже хочешь есть? Хотя ты прав, обеденное время наступило, — хмыкнула в ответ Кей, бросив взгляд на наручные часы — дешевые пластиковые «Саньямо» с маленьким электронным таблом-циферблатом.

Кейси снова потянулась к панели приборов, чтобы вызвать только что убравшийся терминал и набрать запрос о ближайшем бистро, но Шон её остановил:

— Я покажу, как ехать. Мы с моим бывшим напарником всегда там обедали.

Слегка наклонившись в сторону поворота, патрульный антиграв, сверкая полированным корпусом и полосой проблесковых маячков, свернул на широкий проспект и тут же вклинился в плотный поток транспортных средств, катящихся и парящих по своим делам в большом городе.

ЭПИЗОД 7

Туристический лайнер «Метрополия».

Орбита планеты Офелия.

Двух стройных, симпатичных и очень похожих одна на другую девушек проводили в шикарный номер-люкс, освобождённый несколькими часами ранее.

Одеты девушки были в черные, плотно облегающие тело комбинезоны и накинутые поверх жилетки, что простительно было бы пассажирам третьего класса, но никак не верхней палубы, где подобная одежда попросту запрещена. Деликатно сообщив это, провожающий их матрос-швейцар поставил две абсолютно одинаковые спортивные сумки на пол в центре комнаты и удалился по своим матросско-швейцарским делам. Автоматическая дверь за ним с тихим шипением опустилась.

Номер оказался действительно шикарным.

Огромные по меркам космических кораблей комнаты, стены которых обиты красным бархатом, а бархат увешан большими картинами, преимущественно объемными пейзажами. Некоторые картины были написаны настоящими масляными красками и являлись копиями великих произведений прошлого. Хотя, не исключено, что среди них присутствовали и подлинники — туристическая компания, которой принадлежал лайнер, наверняка могла себе это позволить.

Люстры из зеленого венерианского хрусталя таинственно сверкали тысячами искр и россыпью кидали их вокруг. Полы во всех комнатах были устелены мягчайшими коврами, по которым, тем не менее, удавалось свободно ходить, не утопая в их густом ворсе. В гостиной перед имитацией камина лежали три шкуры настоящих уссурийских тигров Земли. Огромные обзорные иллюминаторы из полутораметрового бронестекла были завешаны белыми и красными шелковыми шторами от потолка и до самых ковров. Мебель из марсианских молодых дубов, инкрустированная золотом и казавшаяся неимоверно тяжелой, придавала номеру-люкс вид шикарных императорских хором, репродукции которых видела как-то по ТВ Лика. Повсюду стояли разнообразные позолоченные торшеры причудливых форм. В спальне, занимая всю центральную часть комнаты, возвышалась необъятная двухместная кровать с балдахином, обшитая всё тем же красным бархатом и черно-белым шелком. Именно в эту кровать не замедлила упасть лицом в подушки Тина, после чего блаженно застонала, и стон её длился добрых полминуты.

Санблок этого номера трудно было называть санблоком. Из небольшой комнатки, в которой находилась хромированная, стерильно-чистая раковина для умывания, шкафчик со всякими шампунями-кремами и широкое зеркало в человеческий рост, выходило три двери: одна, собственно говоря, в номер, другая в «туалет типа сортир», где было почему-то два унитаза — с опять же девственно-чистой «блестизной» хрома, — а третья дверь выходила в сауну с большой ванной-джакузи, в которой без труда поместилось бы пять-шесть человек. Ещё в комнате с джакузи была душевая кабинка и паровая баня.