Тени надежд - [122]
Наконец, на левом крыле Антигон расположил почти всю свою конницу – гетайров, продромов-ионийцев, и каппадокийцев. Полноводный Сар позволил Монофтальму, не без основания опасавшемуся могучей персидской конницы, избежать распыления своих сил. Конечно, они были очень пестрыми, но у персов в этом отношении дела не намного лучше.
Девятьсот гетайров, поделенных на четыре илы неодинаковой численности, образовали ударный клин, на острие которого встал сам верховный стратег. За его плечом неотлучно находился Селевк, глава телохранителей, а всей первой илой (при Александре она именовалась "царской"), самой большой, командовал гетайр Лисимах. Ему двадцать восемь лет, он всего на три года старше Селевка. После потрясений, выпавших на долю македонян, их командиры изрядно помолодели, ибо многие из старших товарищей уже сложили головы.
Гоплитов-наемников, которых Антигон собирался использовать, как гипаспистов, возглавлял Эригий, другой вчерашний юноша из числа друзей Александра, воспитывавшихся вместе с ним в Миэзе. Гипаспистов македоняне всегда использовали для заполнения разрыва между гетайрами и фалангой. От этих воинов требовалась большая подвижность и сражались они без панцирей. Наемники, так же как и эллины-ионийцы имели собственных вождей, но Антигону было спокойнее от мысли, что он почти над всеми отрядами поставил македонян. В помощь Эригию Антигон дал фракийцев Ситалка.
Лидийская конница расположилась за строем войска. Предполагалось держать лидийцев в резерве, хотя Монофтальм предвидел для них несколько иное применение.
Персам потребовалось почти пять часов, чтобы переправиться через Сар и вновь приблизиться к союзникам.
– Пусть потопают, – усмехался Антигон.
Дарайавауш злился, все больше распаляясь, и подгонял своих военачальников. Те, в свою очередь, срывая голос, орали на подчиненных.
Солнце достигло зенита, а персы все еще суетливо выстраивали войска. Фаланга союзников расположилась на расстоянии стадии от маленькой речки, дабы персы со своего берега не могли причинить большой урон своими стрелами, пускать которые они большие мастера.
Персов дистанция стрельбы не смутила. Юный отрок, воспитывающийся по заветам первого из шахов, носивших имя Добронравный, должен суметь поразить цель на таком расстоянии, если не хочет получить от учителя палкой по спине за косорукость. Азиатские луки позволяли бить намного дальше, а уж заваливать вражье войско тучей стрел, даже неприцельно, вообще не представляло труда.
Отойти дальше от берега союзники не решались, дабы не оставлять пространство для разбега персидской коннице. Атаковать сам, как при Гранике, Антигон не собирался. Он и тогда поддержал опасения Пармениона, старавшегося удержать Александра от броска через реку.
Союзники ждали, что первый шаг сделают персы. Антигон рассчитывал, что комариные укусы, которыми он терзал Дария в минувшие дни, разозлят того и заставят действовать. Он оказался прав. От нерешительности шахиншаха, раздраженного беготней, не осталось и следа.
Персы, наконец, построились и замерли, ожидая приказов.
Антигон ехал вдоль своей фаланги.
– Македоняне! Эллины! – прокричал стратег-автократор, – вы знаете, нам некуда отступать! Тот, кто дрогнет и побежит – погубит всех! Их больше, но мы все равно победим! Ибо боги за нас! Мы – справедливое возмездие за века рабства, за разрушение Эллады!
Монофтальм задержался возле таксиса ионийцев.
– Если мы падем, персы опять пройдут огнем и мечом по нашей земле! Спалят ваши дома, а жен и детей угонят в рабство! Не допустим этого!
С правого крыла на левое катилась волна нарастающего рева. Гоплиты стучали копьями о щиты.
– Арес и Афина! – закричал Антигон.
– Арес и Афина!
Монофтальм надел шлем, ударил пятками коня и, сопровождаемый Селевком, помчался к строю гетайров.
С шумом опустились сариссы "пеших друзей".
– Оксафр, – позвал Дарайавауш, – пусть идут мидяне и закроют им солнце.
По рядам персов прокатилась дрожь.
– Ну, держись ребята, – процедил Кен, могучий воин, занимавший место углового.
Мидяне двинулись к реке, остановились, подняли луки с наложенными на тетивы стрелами.
Пердикка скосил глаза налево. Лицо соседа блестело от пота, губы поджаты, брови сдвинуты.
– Харону надо бы еще лодок подогнать, – усмехнулся таксиарх, – очередь сейчас выстроится до самого Амсанка[56], а то и на поверхность вылезет!
– Вот бедняге Психопомпу-то работы! – хохотнул кто-то за спиной.
Воины засмеялись, разряжая томительное ожидание.
– Сейчас... – прошептали чьи-то обветренные губы.
Свист нарастал. Пердикка инстинктивно втянул голову в плечи.
– Поднять щиты!
Туча стрел, миновав зенит, обрушилась на фалангу. Многие столкнулись с поднятыми вверх сариссами, служившими дополнительной защитой, другие вонзились в щиты. Вот только те у педзетайров совсем небольшие, не чета гоплитским...
– Агхрр... – захрипел рядом с Пердиккой один из бойцов, оседая на землю.
Его место немедленно занял другой.
– Ни шагу назад! – крикнул таксиарх.
Стрелы сыпались и сыпались. Ряды педзетайров редели. Пердикка в бессилии скрежетал зубами. Кен вполголоса бранился. Эллины в центре понесли гораздо меньшие потери.
Альтернативная история. Александр Македонский гибнет в битве при Гранике, но прежде у него рождается сын. Рассказ написан на конкурс "Альтернативная история — 4".
Альтисторический рассказ о том, что может случится, если очень влиятельные люди не держат себя в руках. Действие происходит на просторах Средиземноморья в 1571 году.
Он был самонадеян, покоритель Ойкумены, Искандер Зулькарнейн, Искандер Двурогий, Проклинаемый людьми. Он шел от победы к победе, и никто из живущих ныне не мог остановить тяжелую поступь великого завоевателя. В неумеренной гордыне своей он назвал себя сыном Бога, не зная, что жизнь человеческая - лишь былинка в руках Всевышнего, суд же Его суров, но справедлив, и по силам каждому Он даст испытания. Не в этом времени, так в ином. Ибо нет у времени начала и конца. И тогда в битве не на жизнь, а на смерть сойдутся два величайших полководца, разделенные тысячей лет.
Мог ли Спартак победить? Почему он не ушел из Италии? Кто он вообще такой, фракиец Спартак. Фракиец ли? Эта история началась в годы Первой Митридатовой войны, вот только совсем не так, как принято её рассказывать.Первая часть закончена.
Действие этого исторического романа происходит в Древнем Риме во времена Митридатовых и Гражданских войн. В центре сюжета - жизнь и приключения Спартака, будущего предводителя знаменитого восстания гладиаторов.
Первое в своем роде полное исследование Балтики как интереснейшего региона: взлет и падение величайших династий, драматические события, связанные с такими городами, как Санкт-Петербург, Стокгольм, Копенгаген, Гданьск, Ревель (Таллин), Рига и Мемель (Клайпеда), изменения, которые повлекло за собой новое мышление эпохи Просвещения, развертывание угрозы наполеоновской Франции и последствия Первой мировой войны и русской революции. Издание снабжено черно-белыми и цветными иллюстрациями, а также генеалогическими древами правящих династий и хронологическими списками событий. «Моей целью было дать общее представление об истории Балтийского региона, который объединяет различные земли, принадлежащие сейчас Швеции, Дании, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, России, Белоруссии и Германии, через жизни сформировавших ее людей.
Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.
Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.