Тени - [2]
иногда я говорю ему что не знаю и оп расспрашивает меня с еще большим усердием, чтобы успокоить его я обычно выдумываю какую-нибудь историю, тогда он остается доволен, отец расспрашивает также о моих родителях и родственниках но я не помню никого кроме моего мужа может быть у меня никогда никого и не было кроме мужа, я говорю об этом отцу но он только огорчается и я поспешно добавляю что это конечно же неверно, он часто расстраивается если я говорю ему все как есть, мне больно что он принимает все так близко к сердцу, я пытаюсь говорить ему то что он больше всего хочет слышать, он часто записывает наши разговоры на магнитофон, я стесняюсь магнитофона, он такой большой и на нем так много кнопок, я могу разговаривать с отцом но мне трудно говорить при магнитофоне, однажды они говорили со мной все вместе отец его приятель и доктор, тогда женщины сказали что у меня очень необычный случай, они часто говорят обо мне словно меня нет в комнате, это неприятно но так они говорят обо всех, странно быть необычным случаем, во мне появилось столько нового с тех пор как я оказалась здесь, раньше я была лишь самой собой, все это так странно.
большинство женщин одеты в белые халаты, они раздают таблетки, некоторые в голубых халатах, эти таблеток не раздают, они как-то называются эти женщины но я не помню как. я сейчас так мало помню, у женщин нет времени разговаривать, они все время спешат, для разговоров здесь специальные люди, как они называются я тоже не помню, я ни с кем не общаюсь, я все время чувствую себя такой усталой, когда я устаю мне не хочется разговаривать.
я тоскую по мужу, я больше не существую и только он может вернуть меня к действительности, где он?
сегодня меня навещали, сначала я обрадовалась так как подумала что наконец пришел мой муж но это был не он. это был какой-то другой мужчина в сером костюме, очень элегантный будто его только что отутюжили, у этого человека не было ни лица, ни маски, его лицо было без всякого выражения, лица не было.
– откуда ты взяла наркотики?
– какие наркотики?
– тебе лучше знать.
– нет.
– голубушка не надо со мной хитрить, я уже тысячу раз все это слышал, где ты это достала?
– что?
– ЛСД.
– какое ЛСД?
– ты сама хорошо знаешь.
– нет.
– зачем упрямиться? он уже признался, нам нужно лишь подтверждение, где ты взяла это вещество?
– какое вещество?
пять часов прошло а я так и не знаю о чем он говорил, наконец появился врач, он был рассержен и сказал что мне нужно отдыхать, он прогнал прочь серый костюм, к моей постели подошла женщина и дала мне таблетку, я чувствовала себя очень усталой но сразу заснуть не могла, кто признался? в чем? он имел в виду моего мужа? почему он сам не пришел? где он? мне следовало бы спросить о нем. почему я этого не сделала? почему я такая нерешительная?
завтра меня выпустят отсюда, они сказали мне об этом сегодня.
Тяжелое и серое дождливое небо нависло над городом. Воздух набух от воды, и дышать трудно. Час пик, но в центре города мало народу. Никто не рискует выйти на улицу, разве что по крайней необходимости. Люди перебегают от дома к дому, от магазинов к учреждениям и торопятся поскорее закончить свои дела. Потом они садятся в автомобили и уезжают. Те, у кого нет автомобилей, совсем мокрые, околачиваются на остановках в ожидании автобуса. Все спешат укрыться от непогоды.
На Ручейной останавливается автобус, из него высыпают люди. Другие ждут, чтобы войти. В образовавшейся сутолоке мечется молодая девушка в синей куртке. Обеими руками она прижимает к груди пластиковый мешок. Кажется, это единственное, что у нее есть в этом мире. Никто не обращает на нее внимания. Ее швыряет взад-вперед в этой давке, как щепку в штормовом море. Наконец ей удается пробиться к скамейке и сесть. Она долго сидит и смотрит прямо перед собой. Смотрит на людей, на подъезжающие автобусы, на автомобили. Глаза ее видят все, но сама она этого не воспринимает.
Внезапно опять начинается дождь. С диким шумом обрушивается вниз и льет как из ведра, стекает с волос, с одежды, с автомобилей и крыш домов. Люди устремляются к первым попавшимся укрытиям. Теснятся в переполненных кафе, подъездах, магазинчиках и смотрят па дождь. Смотрят на воду, которая собирается в каждой впадине, струится по тротуарам, тяжелые волны несутся к стокам, подхватывая на пути клочки бумаги и прочий мусор. Наконец решетки с гулом всасывают все это в себя, В Рейкьявике всемирный потоп.
Девушка в синей куртке все еще сидит на скамейке. Она растворилась в дожде и сером дне. Стала дождем и больше не существует.
«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.
Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».