Тени и отзвуки времени - [25]
Наконец Нгуен встал и попросил разрешенья откланяться. У него иссякло терпение. Мой, словно он только и дожидался этого, тоже с облегчением поднялся проводить гостя и сказал ему уже в дверях:
— Надо бывать друг у друга почаще.
Когда Нгуен ушел, тетушка Фан сказала сыну:
— Зря говорят, будто первенец старого Ту грубиян, гуляка и мот. Как я погляжу, он человек воспитанный и разумный. Ты с ним дружи, сынок. Там ведь, в столице, народ все больше с норовом да бессердечный.
Дня через два-три они снова навестили друг друга. А потом родители Моя чуть не силком заставили Нгуена отобедать у них: они и слушать не хотели его отговорки, ссылались на свои почтенные годы и просили не чиниться и чувствовать себя как дома.
«Как дома…» Слова эти казались ему непонятными и странными. Разве они дружили домами? Да и много ли общего между их стариками?..
— А знаете, господин Нгуен, — начал вдруг старый Фан, — отец ваш, когда мы оба еще работали в суде, всегда сиживал рядом со мной. И на банкетах в городе, и когда мы бывали в уездах на разных праздниках да воскресных гуляньях. Он, правда, уступал мне по части спиртного, но зато какой был рассказчик и балагур! Знал уморительные истории про французов, что впервые явились сюда на службу…
Всякий раз, когда старик делал небольшую паузу, Нгуен кивал и поддакивал, боясь, как бы их разговор не угас сам собою.
— …И как некогда мы приятельствовали с вашим батюшкой, так, к величайшей моей радости, подружились и вы с Моем. Древние мудрецы в Поднебесной называли это «вековечной дружбой». Хорошо бы потом ваши дети подружились с моими внучатами… Я хочу попросить вас, дорогой, повлияйте на Моя — пусть наконец женится. Велика ли радость — маяться одному?.. Вы уж поверьте мне, старику, дружба ценнее всего на свете. Человеку просвещенному без друзей не прожить. Об этом Конфуций еще говорил…
Нгуен все кивал да поддакивал.
Они с Моем переглянулись украдкой. Оба были немы, как устрицы, и внимали родительским поучениям с явной неловкостью.
По окончании обеда, когда Нгуен собрался уже восвояси, старая Фан вдруг спросила:
— А что, у батюшки вашего пенсия небось неплохая? Думаю, как у нас, сотни полторы, не меньше?
Нгуен не знал, что и ответить.
Выйдя наконец на улицу, Нгуен испытал великое облегчение. Вокруг него простирался бескрайний простор, над головою висели яркие звезды. При полной луне было светло, как днем. Луна затмила все уличные фонари, да и какой толк от их пятнадцатисвечовых ламп, зачахших в волнах холодного голубого света?! Они, как и многое другое в здешнем захолустье, казались пародией на цивилизацию двадцатого века. Отчего бы в такие ночи отцам города не распорядиться вовсе выключить электричество на улицах? Глядишь, и вышла бы экономия в городском бюджете. Говорят, будто нельзя выключать фонари из-за уличного транспорта. Но какой здесь, скажите на милость, транспорт, да еще по ночам? А если бы и мчались вдоль улиц вереницы автомобилей, какая бы вышла им польза от этих электрических призраков?
Под одним из фонарных столбов сбились в кружок любители пения, им вторил вибрирующий голос данбау[31]. Сюжетом песни были все те же фонари: «Бум-бом… Ах, уж эти лампочки-фонарики… Бум-бом… Видят только бабочки-комарики… Бум-бом…»
Круглая луна омывала своим прохладным сиянием белые одежды и видневшиеся из-под юбок ляжки девиц; для них уличный фонарь был все равно что домашняя люстра. Они развлекались музыкой, болтали, хихикали и вовсе не собирались спать.
Нгуен припомнил вдруг такие же лунные вечера в захудалых придорожных деревнях, когда отошла полевая страда и люди собираются прямо на шоссе. Одни, посидев у обочины и перебрав скудные новости, зевая, бредут в свои тростниковые хижины, торчащие посреди разбросанных у дороги жалких огородов, и путеводными вехами в ночи им служат похожие на метлы арековые пальмы. Другие, поняв, что дома их не ждет ничего хорошего, остаются спать на дороге, прямо под открытым небом: ветер ласков и свеж, луна светла, и раскалившийся за день асфальт приятно согревает тело. Сон их беспробуден и крепок. Кто знает, не повезет ли им — вот так, прямо во сне найти свою смерть под колесами бешено мчащегося лимузина. Великое благодеянье — мгновенная легкая смерть, а с нею — конец всем тяготам и печалям!..
Нгуен ощущал безысходную тоску здешней ночи. Мой проводил его до перекрестка, метров за триста от дома, но все никак не соглашался повернуть назад. Они шли молча, словно влюбленная пара, которой страсть замыкает уста. Наконец Нгуен стал снова упрашивать Моя вернуться домой. Ведь гостеприимство тоже имеет свои границы, и чрезмерную вежливость порой не отличишь от фальши. Да и дружба их, пожалуй, не столь еще горяча и крепка.
— А может, — предложил Мой, — раз уж мы забрели сюда, выпьем по чашечке кофе? «Осадим», как говорится, обед. Я вас приглашаю.
Нгуен усмехнулся про себя, но приглашение принял.
Запах крепкого кофе развязал им язык.
— Вам, Мой, два куска сахару или три?
Мой взял с протянутого ему блюдца три куска сахару и бросил в чашку.
— А вам — два или три?
— Я предпочитаю обычно два с половиной.
«Ну вот, — нахмурил брови Мой, — все не как у людей! Не два и не три, а два с половиной. Верно, пожалуй, говорят в Ханое про его выкрутасы».
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
К 2134 году человечество получает возможность корректировать события прошлого. Это позволяет избежать войн, насилия и катастроф. Но не всё так просто. В самом закрытом и загадочном городе на Земле, где расположена Святая Машина — девайс, изменяющий реальность, — происходит череда странных событий, нарушающих привычную работу городских служб. Окончательную судьбу города решит дружба человека и ога — существа с нечеловеческой психикой, умудрившегося сбежать из своей резервации.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Британка Руби мечтает найти могилу мужа, пропавшего без вести, покаяться в совершенном грехе и обрести мир в своей душе. Элис, оставив свою благополучную жизнь в Вашингтоне, мчится в Европу, потому что уверена: ее брат Сэм жив и скрывается под вымышленным именем. Немка Марта рискнула всем, чтобы поехать в Бельгию. Она отлично понимает, как встретят ее бывшие враги. Но где-то в бельгийской земле лежит ее старший сын, и она обязана найти его могилу… Три женщины познакомятся, три разные судьбы соединятся, чтобы узнать правду о мужчинах, которых они так любили.