Тени и химеры - [7]

– Что ж, неплохо, – ответил Леонель, изучая зеркало. – Однако не сравнится с визионерами будущего из моей эпохи. Едва взглянув на них, я могу точно сказать, сколько минут и секунд мне осталось жить.

– Правда? – спросил Эней, широко раскрыв от удивления глаза.

– Нет, – непринужденно сказал Леонель, изучая ручку на доске, – я просто хотел увидеть выражение твоего лица.

Брисеида не могла не улыбнуться. Она встретилась взглядом с лысым торговцем, который тут же подошел к ней:

– Ах, мадемуазель, я знаю, что вам нужно!

Он протянул ей маленькие, круглые, золотые часики, на которых с помощью ручной работы были нанесены изображения котят.

– Самая красивая модель в своем роде. И всегда показывает точное время. Подтверждаю, что эти часики никогда не отстают.

Брисеида бросила на него косой взгляд, посмотрела на обелиск и его пустой циферблат.

– Сколько времени?

Песочник посмотрел на циферблат часов.

– Без четверти пять.

На часах действительно можно было увидеть время, но секундная стрелка не двигалась, а на витрине, позади мужчины, на десятках циферблатов – карманных часах, обычных часах, часах с кукушкой – было совершенно разное время.

– Почему у часов на площади нет стрелки? – спросила Брисеида.

– Потому что на Площади Времени нет времени, – ответил другой торговец через несколько секунд.

– Тогда ваши часы не будут отставать, – скептически сказала Брисеида.

– Именно это я и сказал.

– Зачем нужны часы, если нет времени?

– Успокаивает, когда знаешь, который час. Не похоже, чтобы вы чувствовали себя спокойно.

– Я бы многое хотела узнать…

– О времени? Тогда у меня есть как раз то, что вам нужно! – воскликнул он и побежал в другой конец своего прилавка, где были разложены карты и конструкции всех видов.

– Как вы видите время? – спросил он, начав рыться в своем беспорядке. – Как завиток? В виде сферы? Механической симметрии? Возможно, как симплектоморфизм?

– Не купить ли нам несколько ловцов идей? – спросил Эней, стоя позади Брисеиды. – Они могут помочь нам понять, что здесь происходит.

– Я не уверен, что стоит использовать наши запасы подобным образом, – возразил Энндал.

– Если только ты не хочешь поймать Афродиту, – заметил Леонель. – Возможно, у нее есть ответы на наши вопросы. Олимп, наверняка, недалеко отсюда.

– Ты не хочешь закрыть свой рот? – сказала Лиз. – Не играй с его богами, ты же видишь, как на него влияет подобное…

– Мне нужна истина, – сказала Брисеида торговцу. – Я хочу понять, как устроено время.

Торговец повернулся к ней, в его взгляде читалось игривость.

– Но, дорогая, истина зависит только от вас.

– По кругу, – уверенно заявил Оанко, заглядывая через плечо Брисеиды.

Продавец, придя в восторг, достал из кипы бумаг график в виде диска, на котором симпатичными гравюрами было изображено каждое время года.

– Как вы можете объяснить нам время с помощью стольких противоречивых схем? – запротестовала Брисеида, когда поняла, что каждая часть представляет собой различные концепции временной шкалы.

– Всегда найдется решение для каждого, – ответил мужчина в свойственной предпринимателю манере.

– Но должно быть одно решение, которое ближе всех к истине.

– Я покупаю круг, – окончательно решил Оанко.

– Как вы будете платить? Я согласен на сумму более двух тысяч монет, – с гордостью сказал торговец, открывая ящик, такой же большой, как и его прилавок. – Вы пришли в нужное место. Мой сосед напротив принимает только йены пятой тибетской династии. За все время нашего пребывания здесь ему удалось получить зарплату только дважды.

Брисеида посмотрела на караван, расположенный на другой стороне улицы. Неподвижный старик в малиновом халате, сидящий со скрещенными ногами, выставил на витрине пыльные песочные часы.

– У меня с собой только немного целебных растений, – извинился Оанко перед торговцем.

– Превосходно, превосходно, – ответил другой продавец, нажимая на рычаг, от чего его кассовый аппарат зазвенел.

Брисеида заметила на прилавке небольшую позолоченную скульптуру. Статуэтки миниатюрных химер украшали пирамиду из уменьшающихся в размерах дисков, поддерживаемых стройными колоннами. Единороги, русалки, херувимы, козлоногие гоблины и другие сказочные существа, казалось, занимались своими делами и переходили с одного этажа на другой. На вершине два дракона сражались под присмотром третьего.

– Это… Может быть, это драконы из легенды Цитадели? – спросила Брисеида, вспоминая о картине с изображением сражения драконов, которой она восхищалась. По версии Цитадели, черный дракон, ее эмблема, руководил битвой против красного, эмблемы сопротивления.

– В пирамиде? – сказал торговец, его глаза сверкали, он был очень доволен тем, что наконец-то нашел что-то, что смогло ее зацепить. – Эта модель – теория времен Нила Кубы-младшего, я настоятельно рекомендую ее. В самом низу находится диск реальности, управляемый очень точной единицей времени, о чем можно судить по надписям. Каждый этаж представляет собой состояния сна, все более и более свободного от каких-либо временных ограничений. Ах, да, а на вершине, конечно же, находятся черный дракон – символ души, и красный дракон – символ сердца, а за ними наблюдает синий дракон мудрости – хотя здесь они не цветные.