Впрочем, на неистребимую безалаберность Лорен она реагирует примерно так же, как и старая карга Найда. Вот, например, сейчас, когда новая служащая подает папку с подготовленными материалами:
— Мисс Кайт! Я просила принести это двадцать пять минут назад.
— Я знаю, простите…
Такая привычная нахлобучка и такое привычное смущение. От себя не сбежишь…
— Может быть, в восточных штатах так принято, но здесь, на Западе, пунктуальность — это закон!
Лорен невнятно бормочет извинения.
И вдруг — звон, дребезжание стекол, трясущийся пол, стол, дрожащая чашка кофе…
Неужто опять?! Нет! Не надо! Только не это! Только не снова!!!
А начальница, ничуть не удивляясь, ловит чашку рукой, накрывает ее ладонью, чтобы не пролилась, привычно восклицает:
— Ах…
Впрочем, все же удивляется — когда оборачивается к Лорен и видит ее остолбенение. И поясняет:
— Нет, нам действительно надо подыскать новое помещение. Каждый раз, когда проезжает грузовик, все здание дрожит…
Это сказано уже совсем добродушным тоном, с легкой иронией в адрес здания, как сотруднице и подруге. Нахлобучка выдана — и хватит, можно вернуться к нормальным отношениям.
Лорен понимает: еще миг — и она свалится на пол. От слабости в ногах, от облегчения, от отпустившего напряжения, от несбывшегося ужаса. Пронесло! Правда, все кончилось! Можно жить!
— Вы свободны, Лорен.
Да-да, конечно, сейчас, уже иду…
Лорен поворачивается, чтобы вернуться к своему столу, и ловит себя на непривычном ощущении. Точнее, на давно забытом. Что-то странное с лицом… Что со мной? Улыбка. Лорен идет на свое место, улыбаясь во весь рот.
Да, Говард, ты прав.
Одно «сегодня» стоит двух «завтра»!
Хоть и сказал это некий Бен Франклин…
