Тени чёрного пламени - [94]

– Он… Хозяин Пепла мертв, ты убил его, Ступающий?

Лицо девушки, до этого неподвижное и безжизненное, вдруг искривилось, а потом ее вырвало. Изумление было настолько велико, что в первый момент не вышло произнести ни звука. Реальность спорила с увиденным всего… черт знает, сколько пришлось валяться на полу, но ночь еще не прошла! Девушка вдруг тяжело поднялась и села, прислонившись спиной к стене, так что наши лица оказались на одном уровне, совсем близко друг от друга.

Утирая рукавом лохматого комбеза рот, она слабым голосом произнесла:

– Это не простой паук. Его имя звучит на вашем языке как Хозяин Пепла. Его умение – это охота на таких, как ты.

Честно говоря, сейчас меня мало волновали паучьи имена. Не знаю как, но, по-видимому, я просто забил паука, устроившего нам засаду, саперной лопаткой. И даже это не интересовало сейчас больше, чем то, как Ксении удалось выжить.

Не отрывая взгляда от ее лица, я спросил хриплым, более всего похожим на шепот голосом:

– Как ты выжила?

В глазах девушки читалось непонимание, а потом даже страх. Мельком глянув на свои руки, я понял, что с ног до головы заляпан черной паучьей кровью. В сочетании с голосом это, скорее всего, выглядит мерзко и устрашающе.

С видимым усилием сохраняя ровный тон, девушка ответила:

– Он зацепил костюм, я сильно ударилась головой и потеряла сознание…

Не слушая больше то, что говорил репликант, я вскочил и внимательно осмотрел стену над тем местом, где паук пригвоздил Ксению к стене. Две глубокие отметины, крови нет, и расстояние подходящее. Мир вокруг завертелся, и тело налилось свинцовой тяжестью. Ноги перестали держать, колени подогнулись, и я упал на груду острых обломков, согнувшись в три погибели. Как бы со стороны я услышал, что издаю сухие лающие звуки. Впервые за долгое время я смеялся. Судьба выкинула очередной финт, и все обернулось невероятным везением. Оно миновало мою любимую, но запросто нашло вора, укравшего ее лицо и голос. Только Бог может измыслить такую каверзу над человеком. Жестокость бессмертных стократ превосходит любую мерзость, доступную простым людям.

Большое прямоугольное зеркало в просторной душевой, висевшее немного выше уровня глаз, было покрыто мелкой сеточкой трещин. Не помню точно, сколько времени ушло на то, чтобы оттереть черную паучью кровь, но, по-моему, я сидел в этой гулкой, наполненной влажным горячим паром комнате уже больше трех часов. Отерев испарину с немного шершавой на ощупь поверхности зеркала, я снова всматривался в белые нити шрамов, покрывавших лицо, грудь и руки. Двойник, смотрящий из затуманенной глубины, был все так же непробиваемо спокоен. Так же, как и я, он сжал в кулак ладонь правой руки и посмотрел на нее. Шрамы появились и исчезли вновь, ничего не изменилось. Медленно пройдя вдоль низкой скамьи, тянувшейся до самого выхода, я подхватил дареное пушистое полотенце и вышел в прохладный после влажной жары душевой тамбур. Походя надев белье и камуфляжные футболку, куртку и штаны, вышел в раздевалку, где меня уже ждала Ксения.

Девушка тоже сменила потрепанный комбез на такие же, как у меня, куртку и штаны не по размеру, но на бедре ее красовалась тактическая кобура с пистолетом. Мое оружие и остальная снаряга были тут же, в просторном шкафчике. Комбинезон с рюкзаком, вычищенные и приведенные в порядок двумя местными хозяйками, как тут называли неопределенного возраста женщин, бывших, видимо, и кухарками, и прачками, радовали глаз. Открыв дверцу, я принялся выкладывать на скамью детали костюма, проверяя попутно, все ли удалось удалить. Надо признать, дело свое хозяйки знали: комбез и даже ботинки выглядели почти как новые. Одеваясь, я попутно рассовывал по карманам сложенные в отдельный пластиковый мешок вещи, который мне протянула девушка. Так же ощупывать пришлось каждый шов на предмет нежданного маячка, который вполне могли мне посадить люди бригадира. Но вскоре выяснилось, что я слегка переоценил либо возможности лидера «независимых» бандитов, а может быть, придал своей персоне слишком большое значение. Все, даже подошвы ботинок, не отзывалось на облучение вмонтированного в ПДА сканера, не прощупывалось пальцами.

Пришлось присесть на скамью, чтобы еще раз проверить шнуровку ботинок, чего я никогда особо не любил, однако занятие нужное, остаться без ног в рейде – это верное самоубийство.

Ксения присела рядом и вдруг спросила тихим, охрипшим от волнения голосом:

– Антон, почему ты засмеялся в тот раз?

Нет нужды уточнять, что она имела в виду. Кроме того, после боя с черным пауком что-то во мне изменилось. Глухая стена, которой я отгородился от окружающих, вдруг стала пропускать звуки. И сейчас даже иномирянку не хотелось больше называть воровкой или еще как-нибудь похуже. Это не означает, что доверия к ней стало больше, просто сейчас в ней хотелось видеть не только чуждое существо. Моя любимая поговорка гласит: «Хочешь узнать человека – пойди с ним на войну или сразись в поединке». И всякий раз, как мы с посланницей Райн шли в бой, возникало некое напряжение. Удара в спину все еще можно ожидать, хотя в каждом взгляде девушки чувствовался некий конфликт. Это ощущение было подобно тому, как наблюдать рыбу, быстро снующую на глубине. Вроде она близко, но вот достанешь ли ее острогой или глубина вновь обманет, наверняка сказать нельзя. И случилось так, что перелом в моем отношении к Ксении наступил в тот момент, когда случилась эта стычка с пауком. То была случайность или какой-то знак? Снаряд ведь тоже может попасть в одно и то же место, факт проверенный. Может быть, если относиться к ней без отстраненности, я смогу понять больше, чем сейчас.