Тени чёрного пламени - [84]
В любом случае бригадир получил что хотел. Исмаил вышел на положенца, и вскоре между ними было заключено некое соглашение. К настоящему времени банда насчитывала около двадцати бойцов, имела современное вооружение и средства связи. И после нескольких случаев столкновения местных с другими отрядами и бандами поменьше я склонен думать, что бригадир имеет в большинстве крупных отрядов законспирированную сеть агентов и осведомителей. Раз или два наши пути пересекались, но в обоих случаях удалось разойтись мирно. Поэтому никакого подвоха от хозяина Развилки ожидать не следует. Однако чем ближе мы подъезжали, тем стремительнее нарастало чувство тревоги. Вскоре легкое беспокойство превратилось в раздражающе сильный импульс опасности, который заставил меня ощутимо дернуть всадника за пояс, с тем чтобы он остановился. Недоуменно оглянувшись, всадник стал придерживать коня, и вскоре конь замер, нетерпеливо перебирая копытами. Бока лошади мерно раздувались и опадали, скачка явно его утомила. Вскоре подъехал второй охранник, а Ксения выглянула из-за его плеча, словно спрашивая, в чем дело.
Сделав девушке знак спешиться, я обратился к своему всаднику:
– Извини, друг. Дальше нас подвозить не надо, как-нибудь дойдем сами.
Немец недоуменно пожал плечами и вызвал по рации начальство. Тут я его понимаю, приказ есть приказ, а мы – это только посылка, без прав и голоса. Затем последовал вызов от Энке, но уже мне. Сославшись на старую рану и близость моста, я поблагодарил лейтенанта за помощь, и тот отозвал своих людей. Как только всадники скрылись из вида, я сделал Ксении знак следовать за мной. Сойдя с дороги, мы вошли в заросли кустарника, который местами доходил мне до макушки. Стараясь идти осторожно, я повел Ксению к небольшой рощице в двух десятках метров от того места, где дорога делала поворот. Там был небольшой прямой отрезок трассы метров тридцать, а за ним уже и застава. После прошедшего недавно дождя идти было трудно из-за липкой грязи, в которую превратилась почва. Однако пульсирующее в висках чувство опасности гнало меня вперед и вперед, пока через час с небольшим мы не оказались среди скрученных в витые жгуты мертвых деревьев. Кое-как отскоблив обувь от грязи, я потащил репликанта к самому высокому дереву.
Девушка не вырывалась, но, перед тем как лезть наверх, все же спросила:
– Что с тобой, почему мы бежим в сторону от дороги?
Бывают в жизни такие моменты, когда ты понимаешь, что криком и приказами ничего сделать нельзя. Поэтому, сбавив лихорадочный темп, я остановился и сказал то, что чувствовал, даже осознавая всю нелепость каждого произнесенного слова:
– Там очень опасно. Стоит нам показаться у заставы сейчас, и оттуда мы никуда не уйдем. Нужно укрыться, понаблюдать.
Однако девушка повела себя не так, как можно было ожидать от большинства людей в похожей ситуации. Без всяких расспросов она полезла на дерево, будто в моих словах действительно содержалось внятное объяснение. Но в данный момент у меня не осталось сил на эмоции, даже на удивление. Отойдя от дерева на пятнадцать шагов, я установил три растяжки, чтобы к нам было труднее подобраться незаметно. С дерева, на котором уже обосновалась девушка, открывался хороший обзор на несколько километров окрест. С ее оптикой можно полностью контролировать подходы к высотке, на которой мы временно обустроились. Я спустился чуть левее и сел в густых зарослях колючего кустарника, метрах в десяти от позиции девушки. Беспричинный, непонятный страх начал отпускать только сейчас. Выцедив из поилки несколько долгих глотков прохладной воды, я вынул монокуляр и навел оптику на отлично просматривавшийся сейчас бетонный мостик, за которым виднелась баррикада из завешенных масксетью мешков с землей. Часовых было трое: два человека сидели за пулеметом у узкой амбразуры, а один прохаживался вдоль противопехотного ежа, умело сколоченного из неошкуренных жердей и колючей проволоки. Экипировка у всех троих была однообразная – самодельные «стрижи» с усиленным бронированием корпуса, четвертый класс, никак не меньше. Тот, что прохаживался вдоль заграждения, был вооружен американским автоматическим дробовиком двенадцатого калибра с магазином барабанного типа на двадцать патронов. Штука на любителя, но, в отличие от российских аналогов, этот может штатно стрелять игольчатыми боеприпасами. Рой таких стрелок из прочного сплава способен превратить любого практически в фарш. Оружие двух других бандитов я разглядеть не смог – бруствер слишком высок. Внешне все выглядело спокойно, ничего необычного. Когда в напряженном ожидании минул еще час, я начал было корить себя за необоснованный приступ несвойственной мне паники. Ксения тоже молчала, было еще хуже, если бы девушка стала отпускать в мой адрес всякие колкости.
