Теневые владыки - [137]

В фавеллах Рио появились некоторые из лучших документальных фильмов в мире, что свидетельствует об открытости их культуры. Из всех стран, которые я посетил, Бразилия оказалась единственной, где ни один человек не попросил меня выключить диктофон, когда я брал интервью. Бразильцы отчаянно любят общаться (если не верите, взгляните на «Оркут», бразильский аналог сайта Myspace.com), поэтому здесь — особенно в Рио — легко за короткое время получить массу сведений о стране (и о светлых, и о темных сторонах ее жизни).

Однако за последнее десятилетие Рио затмил Сан-Паулу, превратившийся в эпицентр экономического рывка и неконтролируемого роста организованной преступности. Подлетая со стороны Атлантики к аэропорту Сан-Паулу, находящемуся на западе города, получаешь неизгладимое впечатление. Это даже не город, а мегаполис с населением в 20 млн. человек, который сверху выглядит, словно целая цивилизация, выстроенная из «Лего» и простирающаяся за горизонт. Однако Сан-Паулу не похож на Чикаго, Йоханнесбург или даже Лондон, где небоскребы плотно скучились в центре, окруженные расползающейся во все стороны застройкой. Небоскребы появляются здесь на окраинах города и не прекращают свое шествие, так что фавеллам практически приходится отвоевывать себе место среди них.

Сила экономического притяжения собирает здесь мигрантов не только из бедных северо-восточных и центрально-западных районов страны, но и со всей Южной Америки и других континентов, а из Сан-Паулу бьет мощный фонтан товаров и услуг, по адресу которого так презрительно фыркают «кариокас» (жители Рио). («Паулистас» обдают их ответным презрением за то, что «кариокас» считают, будто главная цель жизни состоит в погоне за наслаждениями.)

Несмотря на леденящие кровь предупреждения касательно уличной преступности, центр Сан-Паулу, обслуживаемый двумя превосходными системами метрополитена, оставляет ощущение такой же безопасности и современности, как и центр Мадрида. Рассадником преступности город никоим образом не выглядит.

Однако бурлящий водоворот мегаполиса окружает система тюрем, которые относятся к числу наиболее переполненных в мире. Условия содержания заключенных бесчеловечны, а тихая война между заключенными и охраной и между группами заключенных не прекращается никогда. Через два дня после того, как в мае 2006 года я впервые попал в Южную Америку, эти тюрьмы вздрогнули от вспышки насилия — по одному условному сигналу. Восстание группировки Primeiro Comando da Capital («Первая столичная команда») или PCC (ПСК) потрясало исключительной жестокостью, которая выплеснулась с ним наружу.

Группировка «Первая столичная команда» была основана в 1993 году громилой по прозвищу Желайю («Большой Студень») и относится к числу самых крупных, самых непредсказуемых и самых опасных организованных преступных синдикатов мира. Она способна мобилизовать тысячи своих членов, томящихся в ветшающих тюрьмах Бразилии. Лидеры заключенных имеют доступ к деньгам, с помощью которых могут подкупать и «привлекать на службу» охранников, которые обеспечивают им всевозможные привилегии и, что важнее всего, поставляют мобильные телефоны, — сотрудники тюрем разрешают держать их в камерах, получив мзду в размере 300 долларов.

Лидеры группировки, агрессивные и избалованные всеми благами, простирают щупальца ПСК в самую глубину фавелл, превращая трущобы в тренировочные лагеря для смертельно опасных бойцов наркомафии. В отличие от других крупных организованных преступных группировок, эта не стремится расширяться за пределами страны, да и избегать столкновений с полицейскими и детективами любой ценой тоже не стремится — даже напротив, периодически идет на яростные конфликты с ними. Самая решительная и длительная попытка такого конфликта имела место в середине мая 2006 года.

Первоначально жители Сан-Паулу, похоже, проигнорировали майские события, посчитав их незначительной вспышкой агрессии люмпенов. Однако уже в первую ночь волнений «Первая столичная команда» продемонстрировала ту силу, которую набрала за тринадцать лет. Ее члены вырвались на улицы города и принялись расправляться с полицейскими и их знакомыми из числа гражданских лиц. Опасность грозила всем: патрулям на машинах, свободным от службы полицейским, которые вышли пообедать, высокопоставленным чинам полиции, решившим промочить горло в баре. ПСК явно была передана важная информация, которую они реализовали самым безжалостным образом, пройдясь по городу кровавым парадом с мачете, автоматами и молотками в руках. Они сожгли несколько десятков автобусов и машин и опрокидывали дорожные заграждения.

Громившие город преступники заполонили многочисленные районы, богатые и бедные, наводя особенный ужас на первые из них, незнакомые с повседневным насилием, к которому вторые уже привыкли.

  

Убитые ПСК в Сан-Паулу.

На следующий день не знавший покоя мегаполис будто вымер: его трудолюбивые жители укрывались в своих домах. Работники Сан-Паулу не собирались рисковать настолько, чтобы передвигаться в уязвимом городском общественном транспорте. Вскоре представители «Первой столичной команды» стали регулярно связываться со средствами массовой информации, озвучивая причины своего восстания с помощью сплошных клише из лексикона о защите прав человека — по словам заключенных, им нужно было привлечь внимание к своему бедственному положению. Но их оправдания были изрядно скомпрометированы зверскими поступками, и следующие несколько дней многочисленные сотрудники прокуратуры и детективы, с которыми я разговаривал, заявляли мне одно и то же: «Это вызов полиции: они хотят показать нам, какими стали сильными и что мы должны теперь каждый раз с ними договариваться». Элизеу Эклер Тейшейра-Боржес, командующий бразильской военной полицией, был еще откровеннее, когда заявил на пресс-конференции: «Это война, и мы не собираемся отступать. Будет еще больше убитых».