Теневые игры - [102]

Что ж, больше медлить было нельзя. Он щелкнул замком и отодвинул засов. Вслушался еще раз: тишина. Открыв дверь, он отпрянул под защиту стены. Снова ничего — не влетела граната, темноту не прошили пули. Крадучись, Коршун выглянул в переулок и прикрыл за собой дверь.

Переулок был пуст. Ни малейшего движения поблизости.

Куда идти? Налево или направо? «Буффало Джамп» находился на северной стороне улицы, значит, ближайшая улица — направо. Если он свернет туда, есть реальный риск напороться на подкрепление, которое, по словам Мэри, прибыло к парадному входу в бар. Коршун быстро повернул налево.

Ночную тишину разрывали звуки боя. Это уже больше, чем просто перестрелка, о которой говорила Мэри. Слышалось буханье тяжелого автоматического оружия, перемежаемое гулкими разрывами гранат. Где-то шла настоящая проклятая городская война. Что за дьявол? Похоже, повторяется свалка в доках, куда, по мнению Модала, ввязалось несколько команд из разных корпораций. В этом был какой-то мрачный смысл. Слай говорила о прелюдии к войне корпораций. Может, она уже началась и докатилась до Чиенна? Черт, почему бы и нет? Все это очень… Да что там, дело-то совсем дрянь!

Он побежал, пригибаясь, обеими руками держа перед собой автоматический пистолет.

Впереди! Коршун почувствовал движение еще до того, как увидел человека. Юноша резко бросился в сторону.

Неожиданно громко щелкнул винтовочный выстрел. На стене, совсем рядом, появился огненный круг. Ужасный взрыв! Осколки бетона полоснули по лицу и рукам Коршуна, один из них вонзился в кожу прямо над правым глазом, и Коршун на мгновение ослеп. Он вскинул пистолет.

Коршун видел темный силуэт снайпера, выделяющийся на фоне темного неба. Он стоял на крыше одноэтажного здания. Виднелось слабое голубоватое свечение: это работал снайперскоп — усилитель изображения. Снайпер возился с затвором своей винтовки, посылая в ствол очередной заряд. Он готовился к следующему выстрелу.

Вскрикнув от ужаса, Коршун нажал на курок. Пистолет дернулся в его руке.

Он увидел, как пули высекают искры из парапета на крыше. Потом услышал крик — несколько пуль попали снайперу в грудь. Человек на крыше покачнулся и упал навзничь. Что-то свалилось с крыши и ударилось о тротуар. Винтовка!

Коршун рванулся вперед, схватил громоздкое оружие и прижался к стене, прямо под тем местом, где прятался снайпер. «Может быть, он только ранен, — подумал Коршун. — Может быть, у него есть и другое оружие…» Он глянул вверх, стирая кровь с правого глаза.

Потребовалось несколько секунд, пока он привык к темноте. Потом он заметил что-то, свешивающееся с парапета. Рука. Теплая капля упала прямо на его запрокинутое лицо.

Кровь. Чужая кровь.

Снайпер, наверное, был мертв. Если не убит, то все равно вышел из игры.

Коршун взглянул на винтовку. Массивное оружие, с затвором и магазином. В три раза толще, чем его автоматический пистолет. В магазине еще оставались патроны. Ствол, длинный и толстый, с каким-то странным приспособлением на конце, был еще горячим после выстрела. Коршун сунул палец в ствол — канал оказался шире, чем его палец. Что за дьявол? Пятидесятый калибр? Разве бывают винтовки пятидесятого калибра?

Но потом Коршун вспомнил: Модал после стычки в доках что-то говорил о снайперской винтовке, оружии восьмидесятых или девяностых годов. И если у него в руках то самое ружье — такие не часто встретишь на улице, — не вступила ли в игру корпоративная команда, которая разгромила группу Лезвия Ножа в доках? Враги моих врагов — мои друзья… Где-то он это слышал. Но можно ли поверить в это сейчас?

Нет! Врагами были все.

Коршун взвалил винтовку на плечо, стараясь сохранить равновесие. Это была тяжелая, громоздкая штука, со встроенным оптическим прицелом, укрепленным под стволом. Ружье весило не меньше четырнадцати килограммов — массивное оружие, бесполезное в скоротечной огневой схватке. Хвала духам…

У винтовки не было цифрового дисплея, который показывал количество оставшихся зарядов, но по механическому индикатору, расположенному сбоку от магазина, выходило, что осталось еще четыре патрона. Сначала Коршуну показалось, что ночной прицел не работает — он поломался от удара о землю, но потом юноша нашел небольшой рычажок, который было удобно передвигать большим пальцем правой руки. Он сдвинул его, и прицел ожил. Глядя в него, Коршун видел аллею ясно как днем, только изображение было немного зернистым, как на экране дешевого портативного компьютера.

Коршун выбросил бесполезный теперь пистолет и взвалил на плечо винтовку.

Добежав до конца переулка, он остановился и вгляделся в темноту через ночной прицел. Никто не таился в засаде, скрываясь в ночи. Коршун свернул за угол, вышел на главную улицу, пригнулся и осмотрелся.

Не горел ни один уличный фонарь — может быть, их попросту перебили. Темноту освещали только вспышки выстрелов и следы трассирующих пуль. Сцена прямо как из фильма о войне.

Коршун снова припал к ночному прицелу. Даже с помощью электронной оптики он не мог уловить смысла в том, что происходило вокруг. Это было похоже на большую батальную сцену, со стрелками, одни из которых прятались за стоящими машинами, а другие палили с крыш и из окон. Не менее полудюжины людей валялись на улице — убитых или так тяжело раненных, что они уже не двигались. «Не раннеры», — подумал Коршун. Тела и фигуры живых бойцов были чем-то похожи, как будто вышли из-под одного штампа. Бойцы корпораций? Солдаты мегакорпов? Похоже. Коршуну показалось, что в схватке участвовали не меньше трех враждебных группировок, хоть он и не был в этом уверен. Может быть, кто-то более искушенный в тактике уличных боев и мог бы разобраться в происходящем, но Коршун был всего-навсего обыкновенный пацан.