Теневые игры - [163]

Я едва успела поймать ринувшуюся вниз челюсть. Ну знала я, конечно, что мой драгоценный подопечный великим умом не отличается, но чтоб настолько! Сначала спереть из кошеля ценную магическую побрякушку, а потом хвастаться ею направо-налево! Сначала Зверюге, потом мне! Нет, такое мог устроить только Торин!

Естественно, я помнила, как мы возвращались из Йанары. И речки-болота помнила (вернее, речки и озерца, а к болотам я старалась не приближаться, дабы неловкий графенок не полез за мной и не вздумал угодить в трясину). И как купались мы в них, тоже припоминала. Я тогда уходила подальше в камыши, оставляя Торина под охраной Зверюги, и, хотя и поглядывала издали, чтобы все в порядке было, разговоров их, разумеется, не слышала и поясов не видела. Ну вот и поплатилась за свою скромность да тактичность.

— Кому еще ты говорил об этой цацке проклятущей, чтоб ее во Мраке вековечном демоны когтями изодрали?!

— Да никому, никому больше! — поспешил заверить аристократеныш, шарахаясь в сторону, — видно, уж слишком недобрыми огнями блеснули мои глаза, — Честное слово, никому!

Я подумала, что вполне могу поверить графенку на слово — все-таки вряд ли он после всего увиденного от меня что-то скрывать будет, оглянулась и, однозначно решив, что Кларрейда вполне себя исчерпала, постановила:

— Мы выезжаем в Каленару! Немедленно! Сходи к хозяину, расплатись за постой и спускайся на конюшни.

— А с этими что делать будем? — недоуменно вскинул брови графенок.

— Дотащим как-нибудь, — не слишком уверенно отозвалась я, приводя статую «Атакующий альм» в вертикальное положение. Торин забежал вперед, предусмотрительно раскрыл двери, потом вернулся и подхватил Тьму. Я благодарно кивнула и потащила Вэррэна к конюшням, решив, что в поле или в лесу ночевать будет всяко безопаснее, чем в городе, где хватает стражи и могут обнаружиться еще какие-нибудь претенденты на проклятый кристалл легкой победы.

— Брось ты его, — дружески посоветовал семенящий сзади аристократеныш. — Надорвешься же.

— А кто его потащит, если не я? Ты, что ли? — вздохнула я. Разумеется, приятного в переноске представителей противоположного пола мало. Но что делать?

— Пускай здесь полежит. А мы за Цвергиной быстренько съездим и сюда ее привезем!

Я не выдержала и оглянулась, тщась понять: то ли мой подопечный и впрямь бестолочь, каких поискать, то ли он просто шутить изволит. Но по непроницаемому лицу благороднорожденного понять сии тонкости не представлялось возможным, поэтому я лишь обреченно вздохнула и возобновила нелегкое передвижение со статуей в руках.

От неспешного, обстоятельного заседлывания лошадей меня отвлекли какие-то смутно знакомые голоса, ожесточенно спорящие во дворе. Выглянув из конюшни, я оцепенела: перед крыльцом топтались орк и гном, те самые, которые назвались моими братьями в Турце. Оба держали за поводья коней, были изрядно потрепаны, запылены и взлохмачены, но спорили с прежним вдохновением и пылом:

— Да приглядись ты, борода! Нам же сказали: «Уютное местечко»!

— Да ты, похоже, читать не умеешь! Нормальными же рунами написано; «Чудесное заведеньице»! Да!

— Да не «да», а нет! Может, тебе просто не видно? Так я приподнять могу! Вон, читай, вывеска даже магией какой-то подсвечена!

— Отвали, дылда стоеросовая! Не смей хватать гнома! Я и с земли все отлично вижу. Да!

Орк скептически хмыкнул. Но у низкорослика глаза и впрямь были неплохи — он первым заметил меня, замершую у притолоки в тени, и восторженно завопил, подскакивая, как укушенный ядовитым пауком:

— Сестренка! Наконец-то!

Его «братик» повернулся, взвизгнул почище учуявшей добычу Тьмы и ринулся ко мне, распахивая объятия. Я невольно попятилась, дабы не упасть под напором этих родственных чувств. Впрочем, главная мысль, толкнувшаяся мне в гот момент в голову, была, разумеется, о Торине — как бы к моему подопечному эта сладкая парочка не прицепилась. Пришлось отвлекать внимание на себя:

— Привет, ребята! Вы что тут делаете?

— Как что? — Сын буфета и баржи даже приостановился, услыхав этот вопрос, — Ты, сестренка, в Турце посеяла кое-что. Вот мы через всю Райдассу и приплюхали — тебе потерю отдать. Ты уже, поди, и оплакать его успела.

Па широкой ладони лежал нож. Тот самый, невесть где оброненный, с отделкой из янтаря и черненого серебра.

— Ну неужели ты в благодарность даже не обнимаешь своих братьев? — едва не прослезился гном, с умилением наблюдая трогательную картину воссоединения наемницы и ее оружия.

Я недоуменно подняла голову. Неужели они ехали за нами только для того, чтобы вернуть нож? С расстоянием, правда, орк явно загнул, сколько тут от того Турца до Клар- рейды, носам факт заслуживал внимания и поощрения. Невольно оглянувшись на своего подопечного — Торин, не обращая внимания на мои родственные пассажи, наглаживал по гриве Луну, — я шагнула вперед и честно попыталась обхватить своих «сродственников» руками. Сей трюк не удался — гном был намного ниже, а орк намного выше скромной наемницы, — но порыв они оценили, да еще как. Сначала меня страстно обнял за ноги бородач, а потом на плечи легли тяжелые теплые лапы желтоглазого степняка. От обоих невыносимо смердело не то человеческими винами, не то гномьими водками, не то орочьими настойками, не то эльфийским самогоном, не то всем вместе. Но я, невольно сморщив нос, не вырывалась, позволив «братикам» в полной мере насладиться воссоединением с «сестричкой».