Тенета для безголосых птиц - [29]

Варька не хотела работать, не хотела думать о жизни, она просто хотела жить. А я потакал ее этому неистовому желанию просто жить. Пожалуй, она жила за нас двоих, хотя вполне могла и за десятерых.

Она таскала меня по кафе и заезжим выставкам. И я стал все больше и больше уставать от такой активной жизни. К тому же она вдруг с тем же рвением занялась обустройством нашего дома. И наше более, чем скромное жилище, постепенно превращалось в удобную квартиру, эффектно обставленную мебелью из сосны (которая благоухала не меньше, чем лес, расположенный напротив), с паркетным полом, шелковыми обоями, загроможденную абажурчиками, вазочками и картинками. Балкон преобразился в застекленную веранду с электрическими гирляндами, почему-то напоминая коммерческую забегаловку.

Конечно, в одиночестве Варежка ни за что не справилась бы с организацией подобного шика. Во всем ей рьяно вызвался помогать брат нашей соседки, добродушный толстый мужик по фамилии Великанов, с военной выправкой и залысиной. У него были большие связи и он по-отечески опекал Варьку. Ко всему прочему он оказался директором книжного магазина. И Варя, крепко обвивая меня за шею и целуя то в щеку, то в ухо, как-то заявила:

– Лешка, Лешка (поцелуй), представляешь, он обещал (поцелуй) напечатать твой роман (поцелуй). Это же здорово! Нам так повезло (поцелуй)!

– Варенька, – я осторожно освободился от ее цепких объятий. – В книжном магазине не печатают романы. Там торгуют ими.

– Не все ли равно, – она все же еще раз умудрилась меня чмокнуть в ухо.

– Может, и все равно.

– Ты когда закончишь свой роман, любимый?

– Это я тоже хотел бы знать.

Это был не прочь знать и директор книжного магазина Великанов. Он бодро хлопал меня по плечу и гудел:

– Ну, Алексей, слово за тобой. Ты непременно должен прославить наш город.

Вообще-то он был неплохой мужик. И часто дарил мне книги. А я ловил себя на мысли, что читать мне гораздо интереснее, чем писать. К тому же, если давно все уже написано… Однажды он принес мне почитать свои книги. Это были хорошие, добротно сделанные детективы с элементами любовной лирики и налетом философии. Я от души поздравил Великанова.

– Я и не подозревал, что вы так увлекательно пишите, – искренне похвалил я его.

Он расплылся в широкой улыбке. И слегка покраснел от удовольствия.

– Стараюсь угодить читателю. Мы все перед ним в долгу…

Впрочем, н не знаю, о каких долгах был директор книжного магазина, но наши с Варей долги росли с каждым днем. Рассчитываться с которыми, однако, не раз помогал нам Великанов. Варя все-таки умела выбирать друзей.

Своих товарищей по подземному заточению с тех пор я так и не видел. И не интересовался их судьбами. Они, как и я, жили под чужими фамилиями, в чужих домах, чужом городе. Разве что каждый из них, как и я, начал с нуля и нашел свое место в новой жизни, которого был достоин. Нашел ту свою единственную судьбу, от которой когда-то так легко отказался.

Это однажды подтвердил Юрка Раскрутин, с которым я случайно столкнулся у книжного магазина. Еще более румяный и круглый, в дорогом пальто и фетровой шляпе, он выглядел человеком, очень довольным жизнью. В руках он бережно держал толстенную книжку, наверняка, свой очередной гениальный роман.

– Как ты, старик? – он крепко пожал мою руку.

– Во! – я показал большой палец.

Он хохотнул и похлопал ладонью по толстой книжке.

– Взаимно.

– Дай почитать, – я буквально вырвал у Юрки его монускрипт. На яркой обложке с изображенным одноглазым бандитом, замахивающимся ножом, огромными буквами значилось имя автора: ВЕЛИКАНОВ.

– Да нет, Юрка, с его творчеством я уже знаком, – отдал я книгу Юрке. – Дай мне почитать что-нибудь свое.

– Ну же, бери, – он вернул мне роман. И при этом хитренько подмигнул.

– Юрка, Юрка, – разочарованно протянул я. – Но ведь Дрозд клялся, что поможет тебе.

– А он и помог. Я честно принес ему свой философский роман и он честно его прочитал. Но знаешь, Леха…

Его маленькие глазки суетливо забегали.

– Он, ну, Дрозд, он в общем-то прав. У каждого времени – и свои герои, и свои авторы. Философией сыт не будешь. Да и кому она нужна? Только нагружает.

– Но ты, я вижу, по-прежнему сыт.

Юрка самодовольно похлопал себя по круглому животу.

– Великанов довольно щедрый мужик.

Против этого я не возражал, вспомнив, как добрый Великанов никогда не требовал у меня долги.

– А что Дроздов, – без особого энтузиазма спросил я, заранее зная ответ. – Все еще сетует на упадок литературы?

– Более того, ругается налево и направо, утверждая, что молодые авторы – бездари и графоманы. Заодно достается политикам и банкиром. Честный он парень, почти бесплатно ругается в своей газете.

– А что, за это нужно платить?

Юрка громко расхохотался.

– Да ты знаешь, сколько мне башляют и политики, и бизнесмены, если я их фамилию пропечатаю в книжке? Даже в самом неприглядном свете. Ну, тебе лучше не знать.

Я вспомнил о Ладе. Может, она оказалась сильнее? И я встречу ее, располневшей, подобревшей, в окружении румяных детишек. Юрка предвосхитил мой вопрос.

– Да, а на лекции Мальевской ты еще не бывал? Ну-у-у… К ней бегают все феминистки города.

– Ты бы лучше женился на ней, Юрка.