Тень зиккурата - [5]

– Да чё ты гонишь! – Пашка с трудом поднял голову.

– Я тебе чистую правду говорю, – улыбнулся Ваня, насколько позволяла травмированная губа. – Я сейчас как раз материал по Вавилону собираю. Дорога, о которой ты говорил, называлась Дорогой процессий. Но было у нее и другое название. Именно в таком виде она тебе, видимо, и явилась.

– Ну, и какое было у нее название? – вяло поинтересовался Пашка.

– Дорога смерти.

– Во, – оживился «путешественник». – Это уже ближе. Ну, и чё там, дорога эта?

– Этот вымощенный туннель между двух высоких стен в случае войны превращался в последнюю ловушку для врага. Представляешь, чтобы попасть в город, нападающим сначала нужно было переплыть на надутых воздухом овечьих бурдюках через ров, наполненный водой из Евфрата, под неприятельским обстрелом. Потом им предстояло одолеть три линии толстенных стен, по которым свободно могли проехать шесть колесниц в ряд. И если бы им удалось совершить невозможное, то каменный мешок с разъяренными львами и драконами привел бы атакующих в трепет. Ну как, узнаешь картинку?

Пашка кисло улыбнулся.

– И это еще не все, – продолжил Ваня. – Лавина стрел, копий и асфальтовых ядер, низвергавшихся с семиметровой высоты, не оставила бы им и малейшей возможности для бегства.

– Да придумал ты все это, – махнул рукой Пашка.

– А я тебе ссылочку пришлю с картинками. Интересно, узнаешь ты обстановочку или нет?

– Ну, пришли! – В потухших глазах «путешественника» вспыхнул слабый огонек неподдельной заинтересованности.

– Слушай, а Вавилонскую башню ты видел?

– Никакой башни я не видел, – Пашка снова скривился. – Я вообще, если хочешь знать, реально на Красной площади оказался. Сам не пойму, как меня туда занесло.

– И что ты там делал?

– Что я мог там делать в половине пятого утра, соображаешь? Отдал честь вождю, и потащился в сторону метро, чтобы не привлекать к себе внимание ментов. Потом, замерзший, как собака, плюхнулся на сидение в первом появившемся поезде и проспал, как убитый, пока меня не растормошили на конечной станции и не вытолкали взашей, как бомжа.

– И до чего ты только докатился! – сочувственно сказал Ваня и тяжело вздохнул.

– А тебе не все равно? – огрызнулся Пашка.

– Вот, представляешь, мне не все равно! И физиономию мне по этой же причине разукрасили!

Пашка удивленно посмотрел на друга детства, но промолчал.

– Смотреть на тебя тошно, – сказал Ваня в сердцах. – А из-за чего все это, как думаешь? Молчишь? А я тебе скажу: всё это от безделья! Помнишь, как ты в сочинении о летних каникулах когда-то написал: «Жизнь – халява!» Вот от этой-то халявы все твои проблемы!

– Да достало все! – Пашка тяжело вздохнул, а Ваня поднялся с травы, на которой сидел, потому что земля была холодной. – Идешь? Ну, иди себе, – горе-путешественник вяло махнул рукой.

– Индейцы, – сказал Ваня, отряхивая брюки, – грибочки специальные жевали, чтобы войти в контакт со своими богами. А тебе-то, Павел Воронов, зачем чужие боги нужны?

Пашка не ответил.

– Ты-то хоть учишься на своего менеджера, я надеюсь? – спросил Ваня после небольшой паузы.

– Конечно, учусь, – ответил Пашка и тяжело вздохнул. – Папа платит, а сынок – обалдуй.

– Трезвая самооценка это уже первый шаг к покаянию.

– Чего-чего? – напыжился Пашка. – К какому еще покаянию?

– Об этом я тебе в другой раз расскажу, – спокойно ответил Ваня, рассматривая новенькую Пашкину куртку в пятнах засохшей грязи. – С такой замороченной головой ты все равно ничего не поймешь. Так, давай, поднимайся. Я тебя до дома доведу, а то мне тоже нужно холодное к ушибам приложить.

– А что я отцу скажу?

– Скажешь, что избили тебя… Хочешь, синяк тебе под глазом поставлю?

В глазах у Вани заиграли веселые огоньки, но в ответ на его предложение послышалось только невнятное мычание. Тогда Ваня, взяв Пашку под мышки, стал поднимать его изможденное тело.

– А ты когда-нибудь был «под грибами»? – спросил Пашка, когда они одолели крутые ступени. – У тебя творчество, знаешь, как бы попёрло!

– Нет, дружище, я реалист, мне «грибного» творчества не надо, – сказал Ваня и задумался. – Фантазии – это путь, уводящий от Бога. Что-что, а это я точно знаю!

– Да что ты мне лапшу свою вешаешь! – возмутился Пашка. – Ну и плевать! У каждого из нас есть право выбора! Мне пока просто хочется все попробовать!

– Что все-то? – спросил Ваня. – Покурить вонючую травку, запить водичкой таблеточку, вызывающую искусственное расщепление сознания или, другими словами, шизофрению? Ну, и попробовал ты это «все», а как оно называется, можешь сказать?

– Ой, достал ты уже, – скривился Пашка.

– Так не только же я тебя достал, – улыбнулся Ваня. – Тебя и твои экскурсы достали. Сам же пять минут назад говорил!

Пашка скривился, как если бы ему всунули в рот кусок лимона.

– Нет, ты не кривись, – продолжал Ваня, – раз уж позвонил мне посреди ночи…

– А я чё… – Пашка поспешно перебил друга. – Мне, знаешь, ночью, после разговора с тобой, немного легче стало. Хоть эти красные твари исчезли!

– Вот видишь, – обрадовался Ваня. – Слушай, мне кажется, я знаю, почему твое путешествие закончилось на Красной площади.

– Ну, и почему? – безразлично спросил Пашка.