Тень Земли - [15]

Что-то его заинтересовало, он долго рассматривал камень, долбил его о забор и осколок спрятал в карман. Только после этого направился к школе. Оттуда ему навстречу уже бежала шумная ватага ребятишек.

– Павел Степанович пришел! Здравствуйте, Павел Степанович! Нас на экскурсию хотели вести, но мы сказали, что у нас занятия в вашем кружке, и нас отпустили! – торопливо докладывал прибежавший первым мальчишка.

Они уселись под большим карагачем. В поселке, расположенном на две тысячи метров ниже метеостанции, весна давно вступила в полную силу. Там и тут пестрели цветы, их никто не сажал в этом саду. Сажали деревья. «Но уж такая земля здесь. Дай ей только капельку влаги», – подумал Строков.

Над головой шумела молодая, пахнущая смолой листва. Через дорогу доносился крик перепелки, и непонятно было, откуда она кричит, то ли с поля, то ли из соседней чайханы, в которой исполняла роль зазывалы, а иногда даже заменяла приемник, когда чайханщик догадывался заткнуть его металлическую глотку.

Ребята расположились тесным кружком, придвинулись поближе, чувствовалось по их горящим глазам, как им трудно сидеть вот так неподвижно и молча, но они терпеливо ждали, ни один не перебивал его мыслей, не торопил с началом. Однако дольше нельзя злоупотреблять их терпением. Строков откашлялся и начал:

– Метеорология – это наука о бурях и циклонах. О морских ураганах и солнечных днях. Вот тут арык течет. Думаете, он просто так течет? Ничего подобного. Его теперь тоже по нашим сводкам включают.

Услышав их смех, он, сам того не замечая, перешел на возвышенный слог:

– Метеоролог – это часовой, который сторожит бури и дожди. Не позволяет им бесконтрольно хозяйничать на нашей земле. У нас на станции…

– Павел Степанович! – перебил его мальчишка в длинном не по росту халате, перешитом на вырост со старшего брата. – Вы обещали повести нас к себе на станцию в следующую субботу!

– Я не забыл. Но теперь там новый начальник. Надо получить у него разрешение.

– А вы… вы, значит, там больше не работаете? Мне папа говорил, что не работаете…

Этот вопрос испортил ему настроение до самого конца занятий.

Поздно вечером, оставшись один, Строков медленно шел по проселку. Казалось, за несколько часов он сильно постарел. Исчезло оживление, с которым вел занятия своего кружка, разговаривал с детьми, спорил, объяснял… Походка выглядела развинченной и усталой.

Проходя мимо здания кафе, он на секунду совершенно машинально задержался у стеклянных дверей, за которыми круговоротом шла своя, далекая от него жизнь.

Одна из танцующих пар пронеслась рядом с дверью. Оба были молоды. Танцевали легко и красиво.

Вдруг в партнере незнакомой девушки Строков с удивлением узнал Быстрова. Секунду он рассматривал его, словно хотел увидеть в этом человеке что-то новое, неизвестное ему раньше, и думал о том, что Быстров еще просто мальчишка, недалеко ушедший от тех, с кем он спорил сегодня в школьном саду, и ему стало жаль, что не нашел способа перебраться через непонимание, оскорбленное самолюбие, взаимные обиды. Ему было очень нужно сделать из этого человека друга – а он не сумел.

Вздохнув, Строков пошел дальше, тихо бормоча:

– На почту бы не забыть зайти, а то закроют. Поздно уже…

Телеграмма для Строкова пришла на станцию после обеда. Саида, даже не закончив приема, бросила наушники и побежала его искать. Еще бы, такая радость! Телеграмма от сына, зовет приехать. Но Строкова нигде не было. С каждым днем все больше старался он сделать свое присутствие на станции не таким заметным.

Зато Быстров воспринял телеграмму с откровенным удовольствием:

– Ну наконец-то! Оставьте у него на кровати. Придет – сразу прочитает.

Когда Саида возвращалась из комнаты Строкова, Сергей поджидал ее около радиорубки.

– Хотите прогуляться? Следующий сеанс у вас через два часа, а погода смотрите какая, весна и до нас начинает добираться.

Саида задумалась. Отказаться неудобно. Быстров сдержал слово, улучшил ее расписание. И, кроме того, ей льстило его внимание. «А если Мансур узнает?… Правда, он спит после ночного дежурства… – успокоила она себя. – Да и не уйдут они далеко за два часа…»

На южной стороне склона снег уже стаял полностью. Появились первые зеленые ростки. Сергей сказал, что ему хочется вблизи посмотреть на колонию сурков, вылезших после зимней спячки полакомиться первой травкой. Сурки жили в лощине рядом с живописным обломком скалы, чем-то похожим на отдыхающего верблюда.

Когда до колонии осталось метров сто, раздался предупредительный свист сторожа, и все зверьки исчезли в норах.

– Я же вам говорила, они очень умные. У нас жил сурчонок на станции, пока не подрос, потом я его отпустила. Посторонних освистывал и сразу же прятался, а нас, наверно, считал за своих, из одной стаи. Теперь придется ждать не меньше получаса, пока они вновь покажутся. Может, выйдут, если тихо сидеть, уж очень любопытные звери.

– Ну что же, посидим, – сказал Сергей. – Так даже лучше, когда сидишь тихо. Слышно, как тает снег.

Они выбрали место посуше. Сергей подстелил куртку, но все равно уже через десять минут Саида замерзла, и вполне естественно получилось, когда он ее обнял. Стало теплее. Ей нравилось, что он не пытался целоваться. Тихо сидел рядом и слушал, «как тает снег», будто это можно было услышать. «Странный человек, городской, совершенно непохожий на всех, кого я знаю. Даже на Павла Степановича».