Тень убийства - [3]

Англичанин умолк, сложив губы в застывшую усмешку.

– А потом что? – допрашивал Банколен.

– Ничего. Все исчезло. Доллингс решил, что это обман зрения, игра света и тени. Он был в ужасном настроении, не стал ничего выяснять, снова побрел куда глаза глядят. Добрался со временем до фонаря, встал и стоял, пока такси не проехало. Было это на Райдер-стрит, неподалеку от Пикадилли. Бог весть, где он шатался. – Сэр Джон налил себе еще чаю, добавив: – Если интересуетесь, расспросите Доллингса. Он всецело поглощен этим событием и обычно неразговорчив. Дама – кстати, француженка – произвела на него очень сильное впечатление.

Рука Банколена, подносившая к сигарете спичку, внезапно замерла на полпути; он пристально смотрел на сэра Джона. Потом рассмеялся, закурил, откинулся на спинку кресла, с интересом глядя на тлеющий кончик.

– Француженка! – повторил он. – Ох, боюсь, ваш адский туман действует мне на нервы. Поговорим о чем-нибудь другом, скажем о том же тумане. – И вновь повернулся к окну. – Он вас вдохновляет?

– Нет, – ответил сэр Джон.

Мефистофель поморщился.

– Друг мой, – молвил он, – вы освежаете и бодрите, как холодный душ. В вас ровно столько поэтической романтики, сколько в куче кирпичей, сыплющихся с небоскреба. Короче, вы мне очень нравитесь… Но в тумане есть своя прелесть. Пещера троллей, маскарад, город посреди моря! Простые вещи растворяются в нем, становятся манящими, привлекательными – главный принцип теологии, сэр Джон. Или пугающими, потому что мы видим их не на своем месте. Вот что так ошеломило вашего приятеля Доллингса. Увидеть виселицу в Пентонвилле[3] не странно. Но увидеть виселицу под собственным окном, проходя мимо него среди ночи…

– Я и здесь ее вижу, – перебил сэр Джон. Внезапно воцарилось молчание. Сэр Джон неотрывно смотрел на стоявшее рядом кресло. Медленно встал и пошел к нему, загородив свет сгорбленными плечами. Так была обнаружена брошенная в то кресло игрушечная виселица. Он поставил ее на стол между чайными чашками, и все хранили молчание. Вещица казалась бесхитростно настоящей, требуя, чтобы приговоренная кукла поднялась по ступеням на эшафот.

Банколен причмокнул, кивнул, с возобновившимся интересом глядя на вещицу, заметив:

– До сих пор не замечал у англичан экстравагантной привычки разбрасывать в клубных гостиных игрушечные виселицы. Безусловно, достойно внимания.

– Что за глупые шутки, – резко оборвал его сэр Джон и умолк, глядя на Банколена. Детектив сидел молча, задумчиво проходясь пальцами по ступенькам эшафота. Дернул сбоку проволочку, люк открылся.

Сэр Джон приподнялся, звонком вызвал официанта и снова задумчиво погрузился в кресло.

– Виктор, – обратился он к явившемуся служителю, – чья это вещица?

– В чем дело, сэр?

– Ни в чем. Кто оставил чертову игрушку в том кресле?

Виктор умирал на глазах, съеживаясь в оловянного солдатика, вполне способного прошагать по крошечным ступенькам.

– Прошу прощения, сэр! Я…

– Не волнуйтесь. Рассказывайте.

– Э-э-э… секундочку, – вмешался Банколен, сморщив лоб. – Я буду спрашивать, Виктор, если сэр Джон не возражает.

Он снова внимательно посмотрел на макет. Виктор разинул рот, вытаращил глаза.

– О… да, сэр. Спасибо. Пожалуй, я знаю, чья это вещица.

– Да?

– Точно, сэр. По-моему, она принадлежит тому самому египтянину, сэр… господину аль-Мульку.

– Господину аль-Мульку, – задумчиво повторил детектив. – Что имеется в виду: он их коллекционирует, или сам изготавливает, или…

– Точно не могу знать, сэр. Только помню, господин аль-Мульк получил сегодня посылку…

Он умолк, и сэр Джон, с любопытством глядя на него, сказал:

– Продолжайте, дружище.

– Сэр, я здесь пепельницы при нем вытряхивал, видел, как он распечатал коробку подходящего для игрушки размера, слышал, как шуршала бумага. Заметил, что вид у него очень странный, испуганный, сэр. Он ее распечатал, застыл на секунду… Надеюсь, я не сказал ничего лишнего, сэр?

Виктор огляделся, как бы набрался сил при виде сэра Джона, и его черный трепещущий силуэт обрел четкие очертания.

– Он сказал: «Виктор, возьмите вот эту коробку с игрушкой и бросьте в огонь». И выглядел просто ужасно, сэр. Я подумал, что он болен. Потом вроде бы что-то вспомнил, вытащил игрушку – кажется, эту самую, хотя я ее и не видел, – и бросил в кресло. Швырнул коробку с бумагой в камин и очень быстро вышел. Больше мне ничего не известно, сэр.

– Почему вы ее не сожгли? – спросил Банколен.

– Я собирался, сэр. Только надо было вытряхнуть пепельницы, а потом, виноват, я замешкался…

– Да. Вы, случайно, не знаете, он потом возвращался сюда?

– Точно могу сказать: нет, сэр. Я видел, как он ушел, и только недавно вернулся. Швейцар может подтвердить…

– Все, Виктор, спасибо.

После ухода служителя сэр Джон спросил:

– С какой целью вы его расспрашивали? В конце концов, знаете, это нас не касается.

Банколен не ответил. Сидел неподвижно, поставив локоть на стол, уткнув подбородок в кулак, пристально глядя на дьявольскую игрушку. В камине громко треснуло полено. Сквозь лондонский шум мы услышали, как часы Биг-Бена медленно, гулко пробили шесть.

Глава 2 Погоня за трупом

Клуб «Бримстон» – самое любопытное и, безусловно, самое сомнительное заведение во всем Вест-Энде. Учитывая прежнюю репутацию степенного четырехэтажного здания из серовато-коричневого гранита на восточном углу Пэлл-Мэлл и Сент-Джеймс-стрит, вид у него был теперь довольно жалкий, как у молоденькой девушки, желающей выглядеть соблазнительной в купальном костюме по моде 1890 года. Впрочем, оно все так же презрительно – только глуше, смиренней – покашливало, прочищая горло; вызывало в памяти образ цилиндров, источало сильный запах языков адского пламени.