Тень убитого банкира - [16]

Чекмарев прочитал это на одном дыхании, глубоко вздохнул и принялся складывать страницы в папку. Квочкин опустил голо-ву, снял очки в золотой оправе, выдернул из нагрудного кармана пиджака носовой платок, протер стекла, снова надел очки и вни-мательно посмотрел на журналиста. Взгляд у него был не столь самоуверенный, но Чекмарев не заметил этого.

- Какая страница?- спросил Квочкин.

- Сто семнадцатая. Вам понравилось?

- Ну, скажем так, вы заинтриговали меня, Сергей Владими-рович. Проблема такая имеется, и она весьма актуальна сейчас. Если это сто семнадцатая страница, что же было раньше?

- Да много чего,- сказал Чекмарев, удивленный реакцией банкира.Генералы-взяточники, замминистры всякие, прокручи-вание бюджетных средств...

- Вы, действительно, копаете глубоко. Давайте договоримся так. Я возьму рукопись, просмотрю ее и... Если она более-менее реально показывает жизнь банкира, проблемы, с которыми прихо-дится сталкиваться, опасности я, может быть, куплю ее. Бан-киры ведь тоже люди, им приятно, когда о них правдиво пишут.

Он явно кривил душой, вряд ли найдется хоть один "новый русский", который хочет увидеть правдивый роман о своей дея-тельности. Но все же... изменил свое решение, решил прочесть рукопись. Черт побери, Настя была права!

- Хорошо, Виталий Данилович,- растерянно сказал Сергей, двинув папку с рукописью по столу в направлении Квочкина.

- Дня через два-три, как только ознакомлюсь - позвоню вам. Телефон в папке есть? Нет? Не трудитесь, моя секретарша найдет ваш служебный номер. Спасибо... Всего доброго.

Чекмарев попрощался и пошел к двери. И чем ближе он под-ходил к ней, тем сильнее хотелось подпрыгнуть и хлопнуть ла-донью по верхней балке дверной коробки - выразить свое состоя-ние. Слава Богу, сдержался.

Оставшись один, Квочкин развязал папку, нашел сто семнад-цатую страницу, поднес ее к глазам. Потом отложил в сторону и машинально снял очки.

"Ты поступаешь, как спекулянт, обычный паршивенький спе-кулянт, какими они были в советское время! Покупаешь все боль-ше компаний, акций, предприятий, все больше и больше, и ждешь, когда можно будет их выгодно продать. Предприятия, за редким исключением стоят, оборудование устарело и физически и мораль-но, компании работают неэффективно, люди не получают зарплаты, но тебе плевать на это, все покупаешь и покупаешь! Потому что не видишь дальше своего носа!.."

Это была не цитата из рукописи, а слова первого замести-теля председателя правления "Расцвет-банка" Олега Троицкого, убитого пять с половиной месяцев назад. Он сказал их во время последней встречи, они тогда крупно поругались. Этими словами и угрозами заставить председателя изменить политику банка Тро-ицкий подписал себе смертный приговор.

У Квочкина была отличная память.

6

- Настя! Ты оказалась права! Все получилось так, как ты рассчитала! Все...- с порога закричал Чекмарев и осекся, заме-тив, что темно не только в прихожей, но и на кухне.

И за приоткрытой дверью комнаты было тоже темно. Он ра-зулся и на цыпочках направился в комнату, надеясь, что Настя дремлет на диване, сил набирается для сегодняшнего праздника. А уж повод для этого еще важнее, чем был вчера!

Даже в темноте было заметно, что на диване ее нет. Чекма-рев поставил "дипломат" посередине комнаты, включил торшер, растерянно огляделся. Потом пошел на кухню, по дороге заглянул в туалет и ванную - Насти в квартире не было. Что за чертовщи-на? Она так обрадовалась, когда он позвонил ей и сказал, что в шесть встречается с Квочкиным, поздравила его с удачей, сказа-ла, что будет с нетерпением ждать, а когда вернется, они уст-роят праздник еще лучше, чем вчера!

Вот он вернулся, а где праздник?

И самое главное, где сама Настя? У нее сегодня "библио-течный" день, в издательство не надо идти, да если б и надо было, уже должна вернуться, тем более, если ждет с нетерпением и хочет устроить праздник...

На кухне, на плите стояла сковородка с давно остывшей жа-реной картошкой. Могла бы купить чего-нибудь вкусного для праздника, он же сегодня утром оставил ей сто тысяч. Но это все мелочи... Недоброе предчувствие холодным туманом располза-лось в груди.

Он огляделся, как будто Настя могла спрятаться за столом или за холодильником, беспомощно развел руками, все еще не по-нимая, в чем дело.

Через пять минут предчувствие превратилось в уверенность, что случилось нечто из ряда вон выходящее. В квартире не оста-лось ни одной Настиной вещи. Последние месяцы она практически жила у него, и в гардеробе две полки были завалены ее бельем, кофточками, блузками, свитерами - теперь они были пусты. На "плечиках" утром висел ее костюм, теперь его не было. Из шкафа в прихожей исчезли ее дубленка, куртка, кожаное пальто и пес-цовая шапка. В ванной - ни ее халата, ни зубной щетки, не го-воря уже о муссах, гелях, лаках и прочей косметике.

Получалось так, что Настя собрала свои вещи и ушла. Вот это новость! Свихнуться можно от таких перепадов настроения.

В "дипломате" место папки с рукописью занимала бутылка отечественной "Смирновки" и пакет с апельсиновым соком - впол-не понятная замена. Конечно, лучше было бы взять французский коньяк, но цена его показалась запредельной. Вот если Квочкин купит рукопись, можно будет себе позволить, а пока и водка с апельсиновым соком - очень даже ничего.