Тень стройной женщины - [31]

– Но все, что я говорю – правда!

– Хорошо, пусть будет так. Но мне все-таки кажется, что вы от меня что-то скрываете. У меня такое чувство, что вы пытаетесь меня обмануть. Ну что ж, вам же от этого будет хуже.

– Вы мне не доверяете, – сказала она и расплакалась.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее и сказал:

– Я не понимаю вас, Дженис, но я все равно буду представлять ваши интересы перед присяжными.

– Я бы хотела, чтобы вы мне больше доверяли.

– Я бы тоже этого хотел, но факты против вас. Вы должны были приехать на место преступления до дождя и уехать после дождя.

– Я не была там! Не была! Не была! – крикнула она.

– Ну хорошо, Дженис, как хотите, – пожал плечами Мейсон. – Но я не могу позволить вам давать такие показания. Для вас лучше сидеть молча. Обвинение само должно доказывать вашу вину.

– Мне можно так сделать? – спросила она. – Можно не давать показаний?

– Вы боитесь?

– Да. Я не хочу, чтобы они спрашивали, как я отношусь к мистеру Тейлману.

– Закон дает вам право промолчать, – подтвердил Мейсон. – Обвинение должно доказывать вашу вину. Но могу поделиться с вами кое-какими соображениями. Если они найдут доказательства, а вы откажетесь от дачи показаний, вас наверняка обвинят в предумышленном убийстве. Вы молоды и красивы, много лет преданно служили своему хозяину, поэтому вам, возможно, заменят газовую камеру на пожизненное заключение, но вас несомненно обвинят в предумышленном убийстве.

– Я ничего не могу поделать, – всхлипнула она.

– Черт возьми! Боюсь, что я тоже.

13

Возвратившись в свой кабинет Мейсон с мрачным принялся вышагивать по кабинету.

Делла Стрит, привыкшая к его настроениям, сидела за своим столом и обеспокоенно наблюдала за ним.

– Что случится, если ты не позволишь ей давать показания?

– Тогда ее почти наверняка осудят, – ответил Мейсон. – А если я позволю давать показания, то осудят обязательно. Она явно была влюблена в Тейлмана, и до его второй женитьбы они, очевидно, провели вместе несколько выходных. Дженис пытается скрыть свои чувства и несомненно хотела бы сохранить эти встречи в тайне. Если ее начнут допрашивать, то ее репутация будет погублена в глазах присяжных. А если у нее найдут хоть одну банкноту из тех, что были в чемодане, ее песенка спета.

– Естественно, – согласилась Делла.

– В этом деле слишком многое говорит о шантаже, – продолжал Мейсон. Не было никакой необходимости посыпать Тейлману два письма: одно домой, другое в контору. Если Тейлман велел секретарше не вскрывать писем от А.Б. Видала, зачем бросать письмо в корзину для бумаг, где она его наверняка увидит? Письмо... В нем просто предлагалось приготовить деньги. Там не говорилось ни о чемодане, ни о камере хранения. Дженис сейчас считает, что весь этот шантаж – выдумка Тейлмана, чтобы получить большую сумму наличными для какой-то сделки. Но Тейлман мертв, он ничего не может рассказать. Когда за него начнет говорить Дженис, ее будут слушать с откровенным подозрением. Когда она попытается защитить себя словами Тейлмана, присяжные ей не поверят... И кому-то удастся улизнуть с двумястами тысячами долларов в двадцатидолларовых купюрах.

– Во всем этом нет логики, – покачала головой Делла Стрит.

– Должна быть, – заявил Мейсон. – Нужно изложить присяжным логичную версию случившегося. Более того, версия должна быть стройной и убедительной, чтобы обвинители не смогли ее разрушить. На сегодняшний день складывается впечатление, что никакого шантажиста вообще не было. Тейлман придумал какую-то хитрость, чтобы сделать вид, что его шантажируют, но я не могу этого доказать. Как только Дженис Вайнрайт начнет давать показания, она погибла... Если они найдут хоть одну двадцатидолларовую бумажку из тех денег, что были в чемодане, ее отправят в газовую камеру.

– Ты все время твердишь об этом, шеф. Ты думаешь, они могут у нее оказаться?

– Боюсь, что да. Понимаешь, Делла, она взяла из сейфа пятьсот долларов. Представьте, что вся история с шантажистом – выдумка Тейлмана, чтобы получить наличные из банка. Вполне возможно, что деньги, положенные в сейф, он достал из того чемодана. Черт возьми, Делла, в этом деле кое-какие детали просто не имеют логического объяснения!

– Ты уверен, что Дженис нельзя давать показания?

– Да, если она что-то скрывает. По-моему, она даже не представляет, что ее ждет при перекрестном допросе. Еще и по этой причине я обошелся столь сурово со второй миссис Тейлман. Я хотел показать Дженис, что может сделать со свидетелем представитель противной стороны.

– Ну знаешь, – негодующе возразила Делла Стрит, – миссис Тейлман это заслужила. Она достаточно повидала в жизни и знает, что к чему. Она вышла замуж за Тейлмана, потому что это было ей выгодно. Она украла его, сознательно украла у жены! И имела нахальство явиться в Суд безутешной вдовой. Уж такая скромница! Такая тихая, такая робкая, глазки опущены! Ты не хуже меня знаешь, что она уже прикидывает, что будет делать с унаследованными деньгами. Она была приманкой в казино, подошла к Тейлману, чтобы подбить его продолжать игру... Приглянулась ему, прикинула и решила, что он ей подойдет. И получила свое.