Тень спрута - [29]

— Ничего себе, — пробормотал пораженный Макаров.

— А, боадил, — махнул рукой Маркс. — Вы еще мурритов не видели, те пострашнее будут. Ну что, посмотрим, что за хреновину нам прислали?

— Посмотрим, — согласился Макаров, все еще глядя в сторону спрятавшегося в песке боадила.

— Принимайте управление, — сказал Маркс, подталкивая Макарова к гигантскому яйцу.

— А как? — спросил Макаров. На полированном металле яйца не было и намека на дверь.

— Ладонь приложите, — пожал плечами Маркс. — Или скажите что-нибудь.

— Что именно? — уточнил Макаров, прикладывая ладонь к холодной, несмотря на сорокаградусную жару, поверхности подземохода.

— Добро пожаловать, тест-оператор Макаров! — раздался изнутри яйца суровый мужской голос.

— Точно! — воскликнул Маркс. — Представиться надо было!

Тем временем в подземоходе образовался овальный вход. После секундного колебания Макаров шагнул внутрь — и очутился в привычном еще по двадцатому веку тесном техническом помещении.

По-видимому, большую часть подземохода занимали двигатели и источники энергии. На долю пилотов оставалась одна-единственная каюта, в которой помещались два кресла, увешанные привязными ремнями, двухъярусная койка и несколько металлических шкафов. Открыв один из них, Макаров с ужасом обнаружил внутри поблескивающий стеклянным шлемом скафандр.

— Неплохо, неплохо, — сказал Маркс, заглядывая Макарову через плечо, для чего низкорослому испытателю пришлось встать на цыпочки. — На случай обнаружения пещер и прочих пустот. Я пойду сяду!

Он пробрался вдоль койки и расположился в правом, пассажирском кресле. Макаров провел пальцами по черной, бархатистой поверхности скафандра, качнул головой и захлопнул дверцу. Разглядывать содержимое остальных шкафов Макаров не решился и вскоре уже сидел рядом с Марксом, застегивая на себе многочисленные ремни с интерфейсными датчиками.

— Странная какая-то система, — пожаловался он Марксу. — У Лапина на тарелке всего одна ручка, и все летает.

— Как? — удивился Маркс. — И для вас странная?

— Как раз для меня и странная, — пожал плечами Макаров. — Вы-то, небось, ко всякому привыкли!

Маркс усмехнулся и подергал длинный, упругий ремень, обхвативший его за грудь.

— Видите ли, коллега, — сказал он, прищурившись. — Современная техника самостоятельно формирует интерфейс управления, наилучшим образом соответствующий ее оператору. Поскольку оператор здесь вы, я ожидал, что все это, — он еще раз дернул за ремень, — вам более или менее знакомо!

Макаров защелкнул последнюю пряжку.

— Вы хотите сказать, — недоверчиво спросил он, — что я сам все это придумал?

— Придумать не придумали, — пояснил Маркс, — но из всех вариантов кабины подсознательно предпочли именно этот. Видимо, вы примерно так и представляли себе подземоход. Впрочем, все это абсолютно несущественно; с ручкой или с ремнями, подземоход в полном вашем распоряжении. Попробуйте для начала включить обзор!

— А как… — начал было Макаров, но в тот же момент понял, что знает, как. Перед глазами, точь-в-точь как при входе в Сеть, повис полупрозрачный текст, подробно объясняющий последовательность действий: расслабить мышцы лица, расфокусировать взгляд, подумать об окружающей подземоход почве. Одновременно с текстом по лицу Макарова прошла теплая волна, глаза опустились, и в сознании появилось четкое ощущение здоровенной кучи песка.

Каюта осветилась ровным, слегка желтоватым светом. Металлические панели, закрывавшие стекла, раздвинулись, втянувшись в тонкие рамы, и глазам Макарова предстал прозрачный океан песка, на поверхности которого плавала блестящая капля подземохода. Посмотрев вниз, Макаров увидел, что пол под ногами тоже превратился в стекло, и сквозь него видна безжизненная холмистая равнина.

— Пустыня она и есть пустыня, — прокомментировал Маркс. — Давайте метров на двадцать опустимся и под нашу станцию подкопаемся. Посмотрим, как она из-под земли смотрится.

— А… — открыл рот Макаров, но продолжать не стал, поскольку перед глазами снова возникла подробная инструкция, обе руки налились тяжестью, и граница, отделявшая желтоватый прозрачный песок от абсолютно белого воздуха, плавно ушла вверх. Макаров поднял глаза, ожидая, что снизу граница песка и воздуха будет похожа на зеркальную поверхность воды. Увидев над головой светлый кривой потолок, слепленный из миллионов лопнувших, да так и застывших пузырьков, Макаров охнул — зрелище оказалось чересчур неожиданным — и каким-то образом приказал подземоходу остановиться.

Маркс коротко взвизгнул и яростно замахал руками.

— Что случилось?! – воскликнул Макаров.

— Ущо, — утробным голосом ответил Маркс. — Ишпытание жакончено. Пождравляю ш боевым крешшением!

3.

Он язык прикусил, догадался Макаров. Надо же! В двадцать третьем веке!

— Прошу прощения, — пробормотал Макаров. — Я не хотел…

— Это поправимо, — ответил Маркс. — Научитесь! А теперь — наверх, рекламацию составлять!

Макаров терпеливо дождался, когда перед глазами появится инструкция, приподнял руки над подлокотниками и аккуратно всплыл на поверхность песка. Неплохая машина, оценил он ходовые качества подземохода. Вот только тормоза слишком жесткие.