Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное] - [12]

Если все это Жуков готовил сам, значит, он был плохим командиром. Разрабатывать планы должен штаб. Понятно, штаб делает это под руководством командира. Но командир не должен подменять собой начальника штаба. Если командир выполняет чужую работу, значит, у него не остается ни сил, ни времени выполнять работу собственную.

Разработкой плана в любом штабе занимается оперативный отдел. Все остальные отделы штаба работают в его интересах. Если командир составляет планы сам, а начальник штаба и начальник оперативного отдела штаба бездельничают, значит, командир не смог организовать работу подчиненных.

Вот пример того, как не надо руководить войсками. «Красная звезда» (27 января 2000 г.) сообщает о подвиге заместителя командующего 58-й армией генерал-майора М. Малофеева в Чечне. Его подвиг состоял в том, что генерал-майор «первым поднимался в атаку». Понятное дело, в атаке он был убит. «Красная звезда» восхищается мужеством заместителя командующего армией: ух, какой смелый! Между тем, это свидетельствовало не о мужестве, а о катастрофическом состоянии российской армии и полной неспособности генералов управлять подчиненными. Если заместитель командующего армией сам вынужден ходить в атаку, значит, такую армию надо разогнать, а руководителей Министерства обороны — уволить.

Если командир полка сам красит заборы и чистит сортиры, а его солдаты маются от безделья, это означает, что командир не достоин занимаемой должности и командовать не способен.

И если нам скажут, что Жуков все планы составлял сам, то это вовсе не комплимент.

Люди, писавшие мемуары Жукова, это понимали. Потому далее в книге коротко сказано:

Разработку плана генерального наступления в штабе армейской группы вели лично командующий, член Военного совета, начальник политотдела, начальник штаба, начальник оперативного отдела (Воспоминания и размышления. С. 163).

Член Военного совета и начальник политотдела — это комиссары. Их роль мы уже уяснили. Названы они тут для того, чтобы продемонстрировать любовь Жукова к политработникам и комиссарам. В 1957 году Жукова сбросили с вершин власти в том числе и за то, что он пытался вывести Советскую Армию из-под контроля Коммунистической партии, то есть совершить государственный переворот, политконтролеров и комиссаров из армии изгнать или, в крайнем случае, оставить им роль организаторов художественной самодеятельности и воскресного отдыха солдат и офицеров. После падения Жукова власть в стране взяли люди, которые на войне были комиссарами: Хрущёв, Булганин, Брежнев, Епишев, Кириченко и другие. Побитый, скулящий Жуков всю оставшуюся жизнь пресмыкался перед этими комиссарами и просил прощения. Вся его книга — гимн политработникам и комиссарам. Партия наш рулевой! Ах, если бы комиссары во всех юртах не развесили соответствующих портретов, не видать бы мне победы на Халхин-Голе! И в войне с Германией никакой победы не было бы без комиссаров! Нас партия в бой вела! На войне я, великий Жуков, хотел найти комиссара Брежнева и посоветоваться с ним! Но он был на Малой Земле, где шли жестокие бои. Ах, если бы я с ним посоветовался, то, глядишь, и войну выиграли бы раньше.

Жуков, рассказывая о составлении плана наступления на Халхин-Голе, не мог не вспомнить комиссаров и их участия в боевом планировании. Как же без них! Названы комиссары и для того, чтобы за их спинами поставить начальника штаба с начальником оперативного отдела. Мол, и эти тоже присутствовали и что-то делали.

Начальник штаба 1-й армейской группы в воспоминаниях Жукова упомянут только один раз, но его имя не названо. И начальник оперативного отдела тоже помянут один раз, и тоже без имени.

6

Читая «Воспоминания и размышления», начинаешь думать, что Жуков обладал поистине нечеловеческой памятью, объем которой не измерить никакими гигабайтами. В мемуарах Жуков упоминает имена не только советских, но и монгольских солдат, и не только их имена, но и должности. Жуков упоминает рядового кавалериста Херлоо, водителя бронемашины Хаянхирва, наводчиков зенитных орудий Чултема и Гамбосурена и многих других. Подумать только: спустя тридцать лет Жуков все еще держит в памяти эти имена!

Читаю Жукова, а у самого слезы на глаза наворачиваются. Меня переполняют восторг и зависть: вот это память! Всех политработников по имени и отчеству помнит!

На фоне этой поистине невероятной способности помнить столько имен необъяснимым и подозрительным кажется отсутствие упоминания имени начальника штаба, который был (или по крайней мере должен был быть) мозгом 1-й армейской группы.

Но это не единственная загадка того периода. Загадок в Жуковском дебюте много. А главная из них вот какая: в начале нового тысячелетия все документы по Халхин-Голу все еще закрыты грифами «Секретно» и «Совершенно секретно». Когда эти документы будут рассекречены, не знает никто.

А мы зададим вопрос: почему?

Для историка ключ к успеху — умение удивляться. Как только он начинает удивляться, так перед ним открываются двери, в которые никто до него не входил. Так давайте же поддержим науку, давайте издадим всероссийский вздох удивления: почему документы о боях на Халхин-Голе закрыты?