Тень победы - [8]

Неизвестно почему, но настроение у него вдруг улучшилось. На душе стало спокойно и легко. До рейса оставалось около шести часов. Три из них Саша по-

святил тому, что гонял по Воробьевым горам и их окрестностям, выжимая из машины лошадиные силы, а из себя — адреналин. Все это время он раздумывал, прокручивал в голове, кто же его облагодетельствовал и зачем. Это ведь знак, намек, вот только на что?

Так и не ответив на этот вопрос, он добрался до «Шереметьево-2» и, как написал неизвестный, оставил «Феррари» на стоянке. Солнце, сменив ослепительно-желтый цвет на нежно-оранжевый, клонилось к западу. Там ждала Белова Лайза.

V

Ресторан «Гамбринус» считался самым респектабельным русским заведением на Брайтоне. Его посетители были людьми далеко не бедными; по крайней мере, если судить об их доходах по ежегодным декларациям, которые они подавали в налоговые органы. Кухня «Гамбринуса» баловала разносолами, а его владельцы гарантировали, что блюда, стоявшие в меню, готовятся из свежайших продуктов и на совесть. Кроме того, завсегдатаи заведения могли заказывать все, что душе угодно; при. условии, что шеф-повар — веселый одессит Вайнштейн по прозвищу Дядя Ваня умел это готовить.

Близилось время ланча. Ресторан был полон. Солнечные лучи, проникавшие через стекла витража, окрашивали интерьер в зеленовато-голубые тона. От этого у посетителей складывалось впечатление, будто они находятся на дне моря. Вдоль стен и в середине зала стояли большие аквариумы. Половина из них была заполнена декоративными рыбками, а в прочих лениво пошевеливали плавниками будущие филе и стейки.

Древние напольные часы в углу поднатужились, захрипели и через силу отвесили два глухих удара.

Циферблат раритета выглядел так, словно пролежал под водой не одно десятилетие; деревянный корпус оброс ракушками, между ними свисали засохшие веточки водорослей, надпись на потемневшей бронзовом табличке, которую, видимо, нарочно не чистили, гласила: «Titanic».

Едва часы перестали бить, как перед заведением остановился роскошный лимузин — «Кадиллак» черного цвета. Из него выскочили трое мужчин, один из них услужливо открыл заднюю дверцу. Через секунду оттуда явил себя миру высокий черноволосый красавец, одетый во все белое: белый костюм, белые ботинки.

Даже широкополая шляпа, которую он держал в холеной руке, и та была белая. Вместо галстука на нем был сиреневый шейный платок из тончайшего шелка, в платке красовалась бриллиантовая заколка. Неслышно ступая по брусчатке тротуара, красавец прошествовал к двери ресторана. Изображавший полового официант в голубой косоворотке, с перекинутым через руку белым полотенцем, встретил его на входе подобострастной улыбкой:

— Здравствуйте, Роман Остапович? Как всегда?

— Да, рюмку водки! — кивнул мачо в белом и прошел вглубь зала, за именной столик, стоявший в противоположном от входа углу.

Там он, не глядя, бросил шляпу на стул. Затем повернулся к зеркалу на стене и аккуратно пригладил черные и блестящие, словно набриолиненные, волосы. Достал из нагрудного кармана пиджака специальную расческу и тщательно расчесал тонкие сицилийские усики.

Официант принес водку в запотевшей, сработанной под старину, граненой рюмке. Рядом, на серебряном блюдечке, лежала черная икра. Мужчина в белом одним махом опрокинул рюмку в рот, провел большим и указательным пальцами по усикам — от носа к углам рта — и подцепил ложкой икру. Красавец закусил, расстегнул длинный пиджак, манерным жестом откинул полы и опустился на предусмотрительно пододвинутый официантом стул.

— Что будем заказывать, Роман Остапович? — спросил официант.

— Принеси-ка мне, братец, стерляжьей ухи и поросенка с кашей. Да шефу скажи, чтобы поросенок непременно был с корочкой, подрумяненный!

— Сей момейт, — официант согнулся в поклоне и исчез.

Следом за Романом Остаповичем за стол сели трое мужчин, приехавшие вместе с ним в лимузине. Красавец с тонкими усиками некоторое время молчал, а потом, энергично хлопнув по столу обеими ладонями, воскликнул:

— Сколько это может продолжаться? Ведь мы перетерли с ними все вопросы!

Присутствующее молчали, тупо глядя на посверкивающий на руке босса претенциозный перстень с крупным аметистом. Видимо, они понимали, что это риторический вопрос и на самом деле хозяин не ждет от них ответа.

— Почему я опять вижу на наших улицах этих ниггеров с наркотой? А, кто мне может ответить?

Красавец обвел собравшихся взглядом Юпитера. Пауза затягивалась. Первым решился прервать молчание заросший густой черной щетиной громила в потертых джинсах и яркой гавайской рубахе.

— Вы правы, босс, — сказал он с сильным кавказским акцентом, — черные так и прут. Сажают русских на иглу. Скоро от них совсем прохода не станет. Надо принимать решительные меры.

— Ноги в таз с цементом — и в Гудзон! — сказал, как отрезал, брюнет в белом.

Второй из его собеседников, тощий коротышка с носом, похожим на румпель, хлопнул себя по лысине, будто убил комара.

— За последние два года, — сообщил он тоном телевизионного комментатора, — уровень воды в Гудзоне поднялся на полметра. Благодаря нашим тазам с цементом, босс.