Тень от загородного дома - [20]

Посмотрев ему в глаза гипнотизирующим взглядом, Велинская тут же оставила эту затею, потому что знала, что Валентина ее гипноз не берет:

— Ты не хочешь меня видеть? А мне было бы интересно посмотреть, как ты живешь.

— Нет, у меня в гостях… сестра, — ответил он торопливо, не раздумывая ни минуты, крепко удерживая рукой дверь. По его испуганной торопливости она сразу поняла, что он врал.

В это время за спиной Валентина прозвучал женский голос:

— Ты с кем там шепчешься? — Дверь изнутри резко дернули на себя, раскрывая, и из-под руки Ганилевского выглянуло милое девичье лицо с большими глазами и красивыми губами, в котором улавливалась взволнованность.

Невольно, явно не желая этого, Валентин посторонился, а девушка спросила у Дарьи:

— Это ты только что звонила?

— Я, — подтвердила та и сделала на лице располагающую улыбку. Кивком показала на Ганилеского. — Вот, Валентин впускать меня не хочет.

Задавая следующий вопрос, девушка с надеждой ждала, что получит на него отрицательный ответ:

— Ты сказала, что ты невеста.

Но Дарья, хоть и поняла, на что надеялась девушка, не посчитала необходимостью для себя ответить так, как хотелось девушке:

— Да. А ты кто?

— Меня он тоже называет невестой, — мгновенно скиснув, отозвалась девушка и вопросительно посмотрела на Ганилевского.

— Вот как? А он сказал, что ты сестра. Я о тебе ничего не знала, — равнодушно пожала плечами Дарья, окидывая девушку взглядом с ног до головы.

— Я о тебе тоже ничего не слышала, — нахмурилась и съежилась та.

— Богатый жених, сразу две невесты, может быть, и третья еще есть? — Дарья насмешливо взглянула на Ганилевского.

Определенно, Валентин не знал, как ему выкрутиться из создавшегося положения, был весь как на иголках. Смотрел на Дарью раздраженно, хотел от нее избавиться и защититься, попытался обнять за плечи девушку:

— Да не верь ты ей, Софья! Какая она невеста? Я первый раз ее здесь вижу! Девка с улицы!

Но Софья резко сбросила его руку со своего плеча. Дарью резануло по ушам, когда она услыхала, как Ганилевский назвал ее девкой с улицы. Догадывалась, почему он употребил такое выражение. Хотел избавиться сейчас от нее любой ценой, чтобы снова восстановить доверие между собой и Софьей. Видимо, надеялся, что Дарья оскорбится, фыркнет и убежит. Но он плохо знал Велинскую — она никогда не уходила побежденной. Ее разозлили его слова. Она не была девкой с улицы, она зарабатывала свои деньги другим манером. И, конечно, не была невестой Ганилевского — так, несколько раз до этого переспала с ним. Валентин в свое время понадобился для дела, и Дарья сумела быстро, почти мгновенно увлечь его. Естественно, она ничего не знала о Софье, Валентин не говорил о ней. Потому сейчас, узнав, разозлилась. Она не любила отступать и не любила уступать того, что считала своим завоеванием. И сейчас не собиралась сносить нанесенное Валентином оскорбление, тем более что он ей был еще нужен. Решительно шагнула в прихожую, отодвинула с дороги врача и Софью. Сейчас они оба вызывали в ней отторжение. Он попытался препятствовать, но она так посмотрела, что он отступил. Мгновенно взвинтилась:

— Это я девка с улицы? А может, это она девка с улицы? На какой обочине ты ее подобрал?

— Зачем ты пришла? — прокричал Ганилевский и схватил ее за руку, удерживая на месте.

Но это не помогло. В такие моменты Дарью невозможно было унять. Она оттолкнула его и по-хозяйски прошлась по квартире. Прихожая ей не понравилась. Показалась тесноватой. Ламинат на полу темный, даже мрачный. Зачем такой цвет вообще применять? Заходишь, как в темный погреб. Хорошо, хоть догадался постелить бежевую дорожку. Правда, тоже не сахар, но все-таки чуть осветляет черноту пола. Стены выкрашены в какой-то серый холодный цвет. Сразу видно: мужик подбирал цвета. Не было женской руки. Нет тепла в красках. Шкаф для одежды громадный, наполовину сузил проход в прихожей. Безвкусица. Дребедень. В комнатах примерно такие же краски, мебель — так себе. Вся как бы ни к селу ни к городу. Гостиная почти пустая, хоть в футбол играй. В общем, мужское холостяцкое жилище. Не была тут ни разу, и хорошо. Если бы не заставила необходимость, то и сегодня не появилась бы здесь. И знать бы никогда не хотела, где живет Ганилевский. Но по необходимости пришлось это сделать. Однако никак не ожидала, что будет оказан такой прием. Особенно в ней заговорило бешенство, когда вошла в спальню и увидала раскиданную постель, на которой, определенно, совсем недавно двое кувыркались:

— Из какой подворотни ты притащил эту шлюху? — Ударила безжалостно, как будто наотмашь. — На моих простынях катался с этой подстилкой!

Валентин опешил. Ему никак не удавалось придумать, как остановить разбушевавшуюся Дарью. Схватить ее и вытолкнуть за дверь не мог, ибо тогда не знал, как потом объясняться с Софьей:

— Что ты несешь? — возмутился не на шутку. — Какие простыни? Я тебя знать не знаю. Пошла вон!

— Софья, он тоже хрюкал тебе на ухо, когда ему было хорошо? — Дарья насмешливо посмотрела на Валентина.

Лицо у Софьи вытянулось. Большие глаза стали, как блюдца, наполняться слезой. Красивые губы задрожали и перекосились. Этот вопрос сказал ей о многом. Она свирепо глянула на Ганилевского. Милое девичье лицо моментально стало диким. Метнулась из спальни через прихожую к входной двери: