Тень мечей - [133]

Ричарда Львиное Сердце охватил праведный гнев вперемешку с дьявольским отчаянием — оба эти чувства раздирали королевское сердце. Ричард не знал, какое чувство все-таки одержало верх, но результат был одним и тем же. Он выхватил меч и бросился в песчаную пустыню, не сумев подавить вспышку раздражения, простительную только ребенку.

Он чуть не взорвался, когда услышал за спиной низкий смех. Король повернулся к еврейке-пленнице, которая скакала вслед за ним. У нее были связаны руки, а ноги привязаны к бокам коричневой кобылы, которую ей выделил Ричард. Когда ее презрительный смех эхом отозвался в ушах, Ричард понял, что совершил недопустимую ошибку, не заткнув иудейке рот.

— Твой султан сошел с ума!

Это были пустые слова, свидетельствующие о бессилии, но единственные, которые пришли ему на ум при опустошающем душу осознании того, что противник его одурачил.

Мириам продолжала улыбаться, несмотря на очевидную ярость, написанную на лице ее захватчика.

— Это предупреждение, ваше величество, — гордо заявила она. — Для человека, готового разрушить то, что он любит больше всего, с целью помешать своему врагу, не существует границ.

Ричард был уже по горло сыт неуважением, которое проявляла эта безбожница. Черт бы побрал галантность! Он поднял свой меч и подошел к пленнице. Мириам перестала улыбаться, но страха в ее глазах король не заметил. Нет, она больше оскорблена, чем напугана этой недвусмысленной угрозой. Что ж, может, она испугается, когда он перейдет от слов к делу?

— Когда я пошлю ему на блюде твою голову, он увидит, насколько далеко могу пойти я сам.

Несмотря на все возрастающую ярость Ричарда, черноволосая красавица лишь пожала плечами.

— Полагаю, король переоценивает чувства султана ко мне. У него много женщин, и он, вероятно, уже давно забыл меня.

И она подмигнула ему. Подмигнула!

Ричард почувствовал, как утихает ярость и ей на смену приходит изумление. Кто эта удивительная женщина, которая не боится смерти? Величайший король Европы стоял под палящим солнцем (жар еще усиливался от пламени, бушующего над разрушенным оазисом) перед этой еврейкой и ощущал себя совершенно беспомощным. Единственной женщиной, которая заставляла его чувствовать себя таким беспомощным, была его мать Элеонора в те редкие минуты, когда он в детстве заслуживал ее неодобрение. Его мать обладала необыкновенной способностью — она могла заставить даже самых могущественных мужчин съежиться под своим немигающим неодобрительным взглядом. Элеонору и Мириам разделяла пропасть веры и воспитания, бывшая шире, чем вселенная, тем не менее их объединяло нечто общее — способность одной лишь интонацией превратить гордых воинов в пристыженных детей.

— Сомневаюсь, Мириам, — наконец произнес он, опуская меч. Мириам встретилась с ним взглядом, и короля вновь охватило знакомое чувство. Как будто он знал ее давным-давно, дольше, чем живет на этой жестокой, оскверненной земле.

Из странного, почти гипнотического состояния короля вывело прибытие Уильяма. Рыцарь подъехал к королю после того, как поближе осмотрел разрушенный город.

— Сир, колодцы отравлены, — сообщил он, как всегда, прямо. — Несколько наших воинов, сойдя с ума от жажды, испили из них и поплатились за это.

Ярость Ричарда утихла перед жестокой действительностью пылающих стен. Бессмысленно кипятиться и злиться на правду, которую невозможно изменить.

— У нас нет выбора, мы вынуждены вернуться, — усталым голосом произнес он. — Без питья и еды люди не перейдут пустыню.

Вот. Готово. Блестяще разработанный план, над которым несколько месяцев корпели его советники, развеялся вместе с черным дымом, окутавшим руины Аскалона.

Признав позор поражения, Ричард вскочил на жеребца и потянул за уздцы, готовый повернуть назад, и в этот миг от песчаной дюны к нему приблизился часовой. Веснушчатый сицилиец, покрасневший от волнения и понимания срочности дела, сообщил:

— Сир, мы выследили в пустыне отряд воинов Саладина. Их шесть человек, и они направляются на восток.

На губах Ричарда заиграла нежная улыбка.

— Тогда еще не все потеряно, — произнес он и повернулся к своему любимому рыцарю, с которым они несколько отдалились после резни при Акре. Возможно, небольшая погоня даст его солдатам шанс выпустить пар и выплеснуть недовольство от потери Аскалона. А совместная операция поможет наладить отношения со старым другом. — Уильям, поедешь со мной.

Рыцарь удивленно приподнял бровь, но тут же повиновался.

— Слушаюсь, мой король.

Ричард выхватил у стоящего поблизости пажа свое королевское знамя — пурпурный флаг с золотым львом. Размахивая знаменем (знак рыцарям-тамплиерам следовать за ним), Ричард поскакал в пустыню искать свою добычу.

* * *

Из засады, устроенной на скалистом склоне, отряд воинов Саладина наблюдал за приманкой у подножия горы. В окрестностях Аскалона был оставлен небольшой отряд султанской армии, который терпеливо дожидался прибытия легионов Ричарда. Им был дан строгий приказ: заманить рыцарей Ричарда, отделить их от основной армии и захватить по меньшей мере хотя бы одного живого тамплиера. С самого начала войны у султана не было надежных разведданных, и никто не ожидал, что иудейка вновь раздобудет чрезвычайно важную информацию.