Тень Лучезарного - [37]

Дочери Фортиса умчались по снежной дороге, Пигра притащила одеяла.

– Ты уже понял? – спросила Орса Кама.

– Как не понять, – расплылся в улыбке Орс. – Заверну и донесу. Да не беспокойся, тут даже плавного хода и в самом деле меньше часа. Так может, этот час будет самым счастливым в моей жизни?

– Разворачиваемся! – крикнула Кама и, взглянув в испуганное лицо Пигры, добавила: – Не отходи от Орса ни на шаг.

…Ребенок появился на свет уже к вечеру. Вслед за детским плачем Орс вывалился во вторую половину большого пятистенного дома старосты взмокший, подхватил из кадушки пригоршню холодной воды, умылся и торжественно объявил:

– Мама – умница. Наследник без изъянов. Имя оказалось готовым, так что можете славить Никса Верти. А эта Фила – просто чудо какое-то. Почтенная Таркоса Рудус, держите ее крепко, не упускайте.

– Никогда, – улыбнулась красавица Таркоса, которая сидела на одеялах рядом с собственными сопящими во сне тремя детьми. – Да и как ее упустить? Она ведь воспитывала еще моего мужа и других детей короля Гратуса.

– Не всех детей, – подала голос, в котором неожиданно не оказалось злости, Бона. – Только твоего мужа, Таркоса, Урбануса и меня. Урсуса и Алкуса воспитывала мать самостоятельно.

– Ну, – не нашелся что сказать Орс, вместо этого поклонился и вновь скрылся за дверью, едва не погасив ее взмахом огонь всех расставленных по углам ламп.

Кама улыбнулась и только после этого позволила себе откинуться на устроенную на снопах соломы постель и закрыть глаза. Утром она подошла к усталой и счастливой Флос, которая как раз кормила грудью малыша.

– Остановись! – подскочила с табурета Фила. – Не подходи ближе! Дай мальцу окрепнуть хотя бы день. Сейчас для него всякая пылинка, как стрела для взрослого. И хоть твой великан и обещал, что крепче этого малыша еще никто не рождался в Фиденте, я бы язык прикусила на время.

Кама взглянула на Орса, который спал почти на голом полу, разве только половик скрутил валиком под голову, на служанку Флос – Пигру, уснувшую сидя у печи, снова обернулась к Филе:

– Сама-то не свалишься?

– Поспала уже, – кивнула слуга. – Полночи и поспала. Хватит. Орс следил за девчонкой. Орс да Пигра. Ты, Ваше Высочество, не смотри, что она нерасторопной кажется. Расторопность на старании нарастает, а этого у нее в достатке. А уж твой великан, принцесса, это чудо какое-то. Признаюсь, даже мне есть чему у него поучиться. Он, – Фила перешла на шепот, – кажется, даже подколдовывает. Во всяком случае, роды прошли без боли и без крови, а такое редко бывает, да и то на втором или третьем ребенке только. Вот так вот, дорогая моя. Как там моя Таркосочка со своими птенцами?

– Спят еще, – прошептала Кама, – все четверо спят, – и поймала взгляд Флос. – А ты как?

– Хорошо, – чуть слышно прошептала та. – Думаю, что и в родном замке так хорошо не было бы. Спасибо тебе, Кама.

– За что? – спросила принцесса, не понимая вдруг покатившихся из глаз еще недавно принцессы Бабу слез.

– За все, – ответила Флос. – А увидишь вдруг когда еще Лаву – тоже передай ей спасибо.

– Передам, – кивнула Кама. – Ей тоже за все?

– Ей за то, что отказала Фалко, когда он просил ее руки, – улыбнулась Флос. – Разглядела, что не любил он ее, и отказала. Он мне рассказывал. Они с ним напились по этому поводу и остались друзьями. И поэтому он мой. Он, кстати, тоже очень ей благодарен.

– Я его понимаю, – кивнула Кама, улыбнулась и пошла прочь, потому что сдерживать слезы было уже невозможно.

Отряд задержался в селе не на один день, а на два. Зато рано утром третьего дня возле избы появился пропавший на целый день Орс и приволок за собой свежесрубленные сани, которые тут же принялся набивать соломой.

– Где взял? – удивилась Кама.

– Сделал, – усмехнулся великан. – Или ты думаешь, что старина Орс только лодки умеет мастерить?

– Лодка была хороша, – кивнула Кама. – Но лишь для одного человека. А эти сани?

– Для всех детишек, – пожал плечами Орс. – Места хватит. И двоих взрослых. Думаю, надо Филу сюда сажать и Флос, конечно. Сани тяжеловатые, потому как частью из сырого дерева рубились. Но две лошадки потянут их в легкую. Вот и упряжь…

– И ты… – поняла Кама.

– Запрягу свою трудягу и лошадь Пигры, – подмигнул Каме Орс. – Пигра поедет на лошади Флос. А на великанше Филы поеду сам. Ну, как тебе? Я сейчас натяну на прутья холстину, и будет королевская повозка!

Повозка и в самом деле получилась на загляденье. Две лошадки тащили ее бойко, дети в ней освоились мгновенно, и звонкий смех разгонял тоску лучше солнца, которое, кажется, скрылось в серых облаках надолго. Во всяком случае, остаток дороги пролетел почти незаметно, и у крепости Ос, успев подивиться огромному рву, пересекающему всю равнину Фиденты, рву, на котором трудились десятки тысяч людей, отряд был на двенадцатый день второго месяца зимы. Как раз перед полуднем сани и всадники пересекли по каменному мосту быструю Малиту, что выбегала из Лаписской долины, гремя по обледенелым камням, и оказались у врат родной земли королевского рода Тотум. Тогда Кама и замерла, прижав руку к груди и сдерживая рвущийся из нее крик.

– А ты знаешь, – заметил подъехавший к принцессе Орс, который на коне Филы и сам казался этлу или рефаимом, – ведь Ви уже говорит на гахском языке лучше меня. И как это объяснить, я не знаю. Я бы присмотрелся к девчонке. Но не из-за толмаческого таланта, а из-за ее стойкости. Дорого нынче стоит стойкость. Да что с тобой? Окаменела?