Тень ивы - [61]

– Извини, конечно, а для чего тебе это?

– Мне интересно. Мне она интересна. Я не знаю ее следующего хода.

– А говоришь уверенно, что она не убивала.

– Да. Потому что в этот день она была со мной.

– Есть свидетели?

– Нет.

– Значит, ей грозит обвинение. Я об этом и хотел тебя предупредить. Жнец молчит, конечно, но мне кажется, это ненадолго. Все остальные варианты – против нее. Есть два свидетеля с этим пистолетом. Я подумал… Я почему-то думал, что ты не знаешь про этот подброшенный пистолет, и вообще… Ты не хотел бы ее наказать?

– Ты думаешь, что ты вершитель судеб, Игорек? Ты думаешь: можно посадить человека в тюрьму и это конец человека?

Он сделал предостерегающий жест, увидев, что Гарпунов приложил свою ладонь к груди.

– Я уже не про себя, – продолжил Пиднель. – Можно убить кого-то и на этом в чьей-то жизни поставить точку? Счастливая уверенность! А я, балбес, все смотрю вокруг – и вижу, что все вокруг зыбко, непостоянно. Как свет… как тень на стене от качающихся веток деревьев. Нет, как тень ивы на лице моей жены. Я не знаю такого, что я узнал бы про мою жену, и это могло бы отвернуть меня от нее.

– И убийство отца?

– Да, и убийство отца. Я скажу тебе честно: она хотела его убить – и не успела. И я должен был его убить – и тоже не успел.

– Значит, получается очень милая история с целой кучей благородств. Все хотели избавить мир от сумасшедшего, который угрожал чуть ли не всем и каждому. И ты, и твоя замечательная жена, и ее мама наперегонки хотели убить опасного папу. Но за что? Ведь все жили на расстоянии от него! Он позорил род? Так с женой в разводе. Дочь по его фамилии никто не знал. Тебе лично он чем не угодил так смертельно?

– Ха, ты хочешь легко жить. Не возражаешь еще по пиву? Вот в таких местах открываешь настоящий вкус жизни. Я не стану тебе объяснять – за что. Это очень личное.

Игорь не возражал. Пиво в силу исключительно низкого качества не мешало разговору.

Михаил Пиднель – Ивхав Мнвинду.

Два магистра.

Миша просто кипел от желания встретиться с Мнвинду, когда Роксана, посетив отца в его «лечебнице душ», разом перестала с мужем разговаривать. В эти дни Миша не заставал ее дома, когда приезжал, а когда заставал, старался себя не обнаруживать.

Он знал места, где бывает Ивхав-Ганс. Подежурив у малоприметной «наливайки» в бойком месте – у автовокзала, Миша дождался, когда под прикрытием летних сумерек у товарного окна гастронома остановился синий пикап.

Мнвинду появился из дверей магазина с широко улыбающейся молодой женщиной в черном шерстяном свитере и кожаной кепке, надвинутой на самые глаза.

– Не надо мне от тебя хавки, босяк, – игриво тянула тепло одетая барышня, – бабок дай.

– Я тебе правду скажу: ни одному человеку денег не давал, – придерживая ее за локоть, приветливо отвечал Ганс, – но подогреть тебя могу. Вот машина, здесь недалеко.

– Нашел дуру, я с незнакомыми не езжу.

– А кто сказал, что незнакомый? Тебя Ирина зовут, фамилия – Сидорук. Так?

Девушка остановилась.

– Откуда ты знаешь, босяк?

– Да я много чего знаю. Меня тоже тут все знают. Гансом называют. Ну, пошли-пошли.

– Никуда я не пойду, – она освободилась от его руки.

– Через полчаса, нет, через десять минут тебя, Ира, ломать будет. Но я уже уеду, – Ганс развел руки в стороны.

Больше Миша терпеть не мог.

– Отпусти ее, Ивхав.

– А тебе что за дело?

– Я знаю то, чего она не знает, – он встал между девушкой и Ивхавом. Теперь было видно, что лет ей совсем немного, только выглядит больной, несмотря на замерзшую на лице улыбку. – Иди отсюда, – приказал ей Миша, – двигай быстрей.

Девушка побрела назад, в магазинную «наливайку».

– Ты обратно за свое. Все испортить.

– Роксана была у тебя?

– Была.

– Что ты ей сказал?

– Из нового у меня ничего нет. То же и сказал.

– Кроме денег.

– Да. Обратно вижу: ты ее испортил.

– Конечно я.

– Деньги! Разве она должна была просить меня о деньгах? Я дал ей больше, я дал ей силу.

– Какую силу? Чтобы отправлять на тот свет таких, как эта девчонка?

Миша увидел, что из кабины пикапа вышел рослый мужчина в спортивном костюме и двинулся к ним, но Ивхав остановил его жестом.

– Я знаю, на что ей деньги. Но пока она с тобой, любые деньги, любое добро не даст никакого толка. Я тебе много лет назад сказал: не трогай Роксану. Не порти все в ее жизни. Ты не послушал меня. Она родила от тебя урода.

Миша ударил Ивхава, от чего он сел на асфальт, и не поднялся, остался сидеть. Миша наклонился к его лицу.

– Это ацетон. Я узнавал. Мы жили на химии, когда она была беременной… Ацетон, он дает такие уродства при беременности.

– Ацетон. Или что-то другое. Дело не в том, через что проведено зло. Через ацетон, через что-то другое. Откуда идет зло, вот что главное, оно вот, – Ивхав указал пальцем на Мишино лицо.

– Это ты мне говоришь? Ты же убийца, душегуб.

– Если бы Роксана рожала здоровых бойцов, мне бы не надо было убивать. Ты ей не дал.

Быстро выпрямившись, Миша ударил Ивхава ногой, вложив в этот удар все свои силы, острое желание одним движением разбить старику лицо, отделить его голову от туловища и тем оторвать себя от своей же боли. Она только что косноязычными словами Ивхава опять заявила о себе. Ничего не может быть у тебя с ней! Ничего вообще у тебя не может быть.