Тень ингениума - [108]

– Может быть, вы и «Город без контаги» не планируете отменять? – нехорошо прищурилась Мюр, но Уитфорд примиряюще улыбнулся, хотя глаза его оставались точно холодный металл.

– Дорогая жена, не кажется ли вам, что мы торопим события? Я обязательно обсужу с вами все важные для страны решения, но чуть позже. Давайте пока, сейчас, сосредоточимся на главной нашей с вами цели.

Не знаю, понимала ли она то, что он ничего не собирается с ней обсуждать. В любом случае Мюр решила не спорить об этом в столь неподходящее время.

– Как скажете, милорд. Но я хотела бы, чтобы вы выполнили свою часть обещания, насчет Айана и Белфоера.

– Конечно. Их содержат во дворце. Они будут освобождены, как только мы закончим. Вас это устраивает?

– У меня нет других вариантов, милорд.

Вернулся Йорки со стальной кирасой для нее, помог облачиться, и разговор прервался. Я старался ни во что не вмешиваться. Просто наблюдал за ними.

За нервничающей Мюр. За ее мужем, к которому то и дело подходили посыльные, передавая сообщения и слушая новые распоряжения. За Маклиди и его людьми – группой потертых жизнью, познавших вкус войны, закаленных смертями мужиков в обычной гражданской одежде. Их было больше двадцати, все с автоматическим современным оружием, подтянутых и собранных, словно сторожевые псы, готовые броситься на того, на кого укажет хозяин.

Когда в комнате появились два плакальщика, большинство отвлеклись от своих дел, а Йорки, бравший из ящика фосфорные ручные бомбы54, буркнул, обращаясь ко мне:

– Тебя от них оторопь не берет, иностранец?

– Мне все равно. – Это было правдой. – С таким же успехом ты можешь бояться вот этих штук.

Я указал на цилиндры, которые он клал себе в подсумки.

– Ну, может быть. Но эти штуки ничего мне не сделают, пока я не выдерну чеку. А эти… Шеф доверяет нелюдям, а я как-то больше привык держаться от них подальше.

– Ну вот потому он шеф, а мы с тобой так и останемся исполнителями.

– Тоже верно, – усмехнулся Йорки.

Через несколько минут Уитфорд скомандовал:

– Выступаем!

Они с Мюр шли под охраной плакальщиков и людей Маклиди. Ворота во дворец открыли, гвардейцы на постах отдавали честь, пропуская отряды солдат и жандармов, рассредоточивающихся по коридорам и этажам. Слуги не показывались, сопротивления со стороны охраны, перешедшей на сторону заговорщиков – тоже, разумеется, не было.

Вот то, о чем я как-то говорил Мюр. Революция без крови.

Почти без крови. Но на такие мелочи не будут обращать внимания и постараются забыть. «Тиранов» убивать в бескровных революциях считается вполне себе правилом хорошего тона любого порядочного джентльмена.

Маклиди на ходу отправлял своих людей в смежные коридоры, и до роскошных дверей на четвертом этаже мы дошли в достаточно поредевшей компании. Стражники возле них в начищенных кирасах, в которых отражались наши фигуры, молча отошли в сторону, взяв оружие на караул.

– Миледи, желаете отправиться вместе со мной?

Мюр, оказавшаяся в шаге от того, что мечтала совершить много лет, старалась держаться решительно, но выглядела подавленной, чувствуя себя не так, как должен ощущать победитель. Я ее понимал. Не так она представляла революцию, переворот, торжество справедливости.

Наверное, в ее воображении все это было с флагами, с боем, громкими лозунгами, с Вилли и Пшеницей, с братом, с друзьями, когда кровавый диктатор, в ужасе от свершившегося возмездия, стреляется в своем кабинете, пока молодые, юные, жаждущие свободы сердца сражаются с последними солдатами, защищавшими зло, несправедливость и жестокость.

На деле же – бывшего властителя предали, точно так же, как предыдущего. И теперь им предстояло убить одинокого старика. Это куда как далеко от революционной романтики, на которой воспитано достаточно большое количество не самых плохих, но довольно наивных людей, чей единственный недостаток – молодость и неопытность в том, каким местом к человеку обычно повернута жизнь.

Уитфорд это тоже понимал.

– Миледи, нет ничего зазорного для юной девушки в том, чтобы не участвовать в событиях столь неприятных, даже если в них вершится правосудие.

– Я иду, – приняла она решение, считая его слова вызовом.

– Всем остальным остаться, пожалуйста.

Уитфорд, Мюр, один из плакальщиков и Маклиди распахнули двери, а затем закрыли их за собой, оставив немногочисленную свиту в коридоре. Ему не нужны были лишние свидетели того, что произойдет дальше. Я хотел пойти с ней, но второй плакальщик преградил мне дорогу, едва заметно покачав головой.

Пришлось подчиниться.

Выстрелов не было, во всяком случае, я ничего не услышал, но минут через пять дверь приоткрылась, и Маклиди поманил Йорки и меня, приглашая войти. В душной библиотеке было сильно накурено, следы дыма щекотали мне ноздри.

Уитфорд быстро и резко говорил по телефону, пистолет, из которого, как я полагаю, он стрелял, был брошен на стол. Тело Мергена лежало на полу, укрытое сдернутой с карниза темной шторой, я видел лишь подошвы его ботинок и не собирался рассматривать что-либо более внимательно.

Все мертвецы одинаковы и похожи друг на друга тем, что теперь они мертвы. Я повидал их достаточно на своем веку. В смерти мы все одинаковы. И трубочисты, и правители.