Тень и солнце - [74]

— Нужно покончить с этим, пока тебя еще можно вернуть домой.

Галина вдруг прижалась к нему. Ее голос и лицо были серьезными, она сказала:

— Используй все, чтобы сделать это. Используй мою силу, — она подняла сияющий меч. — Используй эту магию. Что бы ни требовалось.

Гетен поцеловал ее и потянулся ко всей силе солнца, луны, пылающих звезд и силе Галины. Она давила на края его души, грозила порвать его, развеять обрывки в Пустоте. Он давил на эту силу, сжимал ее, удерживал силой воли, питал ею свою магию. Он кивнул, и они вошли в мавзолей.

Ожидая атаки яростной ведьмы, Гетен замер, увидев худую девушку с черными волосами. Она сидела на полу в потрепанной сорочке, прижав колени к груди.

— Йисун, — сказал он. Это была уловка?

Она подняла голову, глаза уже не были без зрачков. Слезы были на ее лице. Она была скорее ребенком, чем женщиной, и не была похожа на ведьму.

— Я не могу это остановить, — прошептала она.

— Что остановить? — он оглядел пустую темную комнату.

— Бурю. Изменения в Пустоте. Марш армии. Теневые маги сказали, что сделают меня сильной, но соврали. Они выпустили меня, потому что я хорошо управляла погодой. Как только они получили бы твою силу, я была бы им не нужна. Я — просто девушка, которую использовали бы и выбросили, — она посмотрела на Галину и добавила. — Ребенок, который дал силе овладеть ею.

Галина молчала, и Йисун продолжила:

— Ты была права, Красный клинок. И ты заставила меня подумать впервые… за вечность.

— Я знал это, — пробормотал Гетен и добавил громче. — Тогда перестань позволять себя использовать. Помоги мне положить конец этой буре и вернуть Галину из Пустоты, пока ее тело не умерло.

Девушка встала.

— Я сказала. Я не могу это остановить.

Он покачал головой.

— Не одна. Мы можем сделать это вместе.

Галина сжала его ладонь. Она спрашивала взглядом, был ли он уверен.

Йисун взбодрилась. Она посмотрела с вопросом на Галину и сказала:

— Мне жаль, что ты пострадала.

— Мне тоже, — в голосе воительницы не было прощения.

Девушка вытянула руки, повернула ладони. Она просила взглядом о доверии. Но Галина подняла меч, не давая Йисун подойти. Юная волшебница прикусила губу и сказала:

— Знаю, мне сложно поверить.

Гетен посмотрел на Галину, Йисун и обратно. Теплые оттенки кожи Галины и волос угасали, серая дыра росла, грозя поглотить ее сердце.

— Это ловушка, — сказала она.

— Возможно. Но у тебя нет времени, а у меня — вариантов. Нужно довериться ей ради тебя, — он обратился к Йисун. — Если у меня будут сомнения, воительница отрубит твою голову.

Галина поджала губы, но отпустила его руку и подняла сияющий клинок к горлу Йисун. Девушка не отпрянула от оружия.

Гетен сжал ладони Йисун, ее душа лежала перед ним. Она страдала от одиночества и предательства, была ранена ненавистью и гневом, терзавшим ее по швам веками. Это он ощутил в буре, этот разбитый дух. Часть Йисун, ставшая Ведьмой инея, едва удерживалась, и Гетен ощущал, как таял контроль девушки.

Она сжала его пальцы крепче.

— Прошу, уничтожь меня.

Гетен покачал головой.

— Ты лишь дитя.

Галина схватила его руку.

— Салвен пощадила ее, и что произошло?

— Она права, — голос Йисун дрожал. — Не повторяй ошибку моей сестры. Я не могу управлять ужасной частью себя. Шемел знал это. Другие придут и используют, как теневые маги.

— Знаю. Боги! — Гетен стиснул зубы и отпустил свою силу. — Мне жаль, — жар и свет столкнулись с холодной ненавистью, терзающей ребенка.

Стены мавзолея застонали, пол дрожал. Двери открылись, и тьма и холод Пустоты полились в здание. Бело-голубая сила поднялась по стенам и полу, ее преследовал золотой огонь. Бесконтрольная магия открывала трещины, уничтожала цемент, превращала камень в крошку. Скрипы и треск били по их ушам. Сыпалась пыль.

Дыра появилась у их ног. Она расширялась, наполнялась белой жидкостью, которая не отражала Гетена в его первую встречу с Ведьмой инея. Это была кровь Шемела, жидкость, которой капала Галина, холодная злоба ведьмы.

Тьма, которую тянуло в мавзолей, собиралась в пруду, но жидкость оставалась белой и безжизненной.

Галина пошла к порогу, потянув Гетена и Йисун прочь от расширяющейся дыры. Но даргани отпрянула, когда они добрались до порога.

— Ты должен уничтожить ведьму! — закричала она.

Галина охнула и обмякла рядом с Гетеном. Ее дух вырвался из ее тела, как мавзолей рушился.

Но, когда Галина рухнула, лицо Йисун изменилось из печального и невинного в застывшую маску слепой ненависти. Она радостно завопила, и ее голос был скрежетом голоса Ведьмы инея.

— Поздно! — она бросилась к ним.

Гетен инстинктивно создал золотой щит и бросил в ведьму. Он ударил и оттолкнул ее в пруд. Поверхность тут же замерзла, иней побежал по пруду, по полу и рушащимся стенам мраморного здания. Все замерло, и мавзолей на долгий миг застыл. Лицо Ведьмы инея появилось подо льдом, белые глаза и кожа были почти не заметны в ее жидкой темнице, ее лицо застыло в агонии и гневе.

В том лице не было ни капли Йисун.

С ревом потолок и стены мавзолея рухнули. Но тьма продолжала стекаться туда, искала трещины в упавшем мраморе и собиралась в пруду внизу. Гробницу нужно было запечатать, иначе она прорвет дыру в Пустоте.