Тень и реальность - [22]

«…из-за того, что наши чувства ограничены и в нашем обусловленном существовании так много изъянов, индуктивный метод далеко не всегда совершенен».[63]

«Совершенная индукция» – один из основных терминов аристотелевой логики. Индукция называется совершенной, когда пратьякша подтверждает, что, кроме моей гипотезы, никакого иного решения данной проблемы не существует.

Приведем пример. Предположим, что мой портативный компьютер, на котором я набираю это предложение, внезапно выходит из строя. Не будучи специалистом по компьютерам, я могу предположить только одно: села батарейка. Я проверяю свою гипотезу, подсоединив компьютер к источнику тока. Как только я это делаю, пратьякша подтверждает, что компьютер снова работает. Моя индукция была совершенной, потому что проблема не вышла за пределы моей способности ее решить. Если же после того как я испробую все доступные мне решения проблемы, компьютер не заработает, то от моих дальнейших рассуждений никакого толка не будет. Я должен буду обратиться к дедукции, то есть позвать специалиста.

Мы снова должны подчеркнуть, что даже тогда, когда индуктивное умозаключение считается совершенным, оно остается лаукика. Данная логика, это в конечном счете субъективная логика, потому что ее подтверждение или опровержение зависят от чувственного опыта, которому присущи ограниченность и несовершенство. Даже совершенная индукция чревата ошибками. В результате подобных ошибок в тюрьму иногда попадают невинные люди, приговоренные к заключению по «объективным» причинам, которые через несколько лет оказываются ложными, хотя и логически состоятельными. Объективным умозаключением является только умозаключение шастрамулака. Вскоре мы убедимся в том, что дедукция тоже может быть обыденной лаукика, если она не опирается на авторитет Вед.

Умозаключения, замкнутые на себя

Дедуктивную логику можно обвинить в том, что она ведет к «порочному кругу» (от латинского circulus vitiosus). Иными словами, дедукция с самого начала исходит из того, что должно быть доказано в конце. Как правило, логическое умозаключение имеет форму силлогизма, или последовательного доказательства. Санскритский эквивалент слова «силлогизм» – парартханумана – «рассуждение, необходимое для того, чтобы поняли другие». Чтобы лучше понять проблему порочного круга, приведем пример дедуктивного силлогизма из философского словаря.

1) Большая посылка: все бобы в мешке белые.

2) Меньшая посылка: эти бобы из данного мешка.

3) Заключение: эти бобы белые.[64]

Для большей ясности представим себе человека, продающего на рынке бобы из большого мешка. «Все бобы в моем мешке белые», – говорит он вам. Он запускает руку в мешок и вынимает горсть бобов. Показывая сжатый кулак, он говорит: «Это бобы из моего мешка». Затем, раскрывая ладонь, делает заключение: «Эти бобы белые».

Даже если в руке у продавца действительно оказываются белые бобы, вы можете по-прежнему сомневаться в том, что все бобы в мешке белые. Он предлагает горсть бобов в качестве доказательства, но может оказаться, что бобы в мешке лежат только сверху, а снизу просто щебень с дорожной обочины. Если продавец будет настаивать: «Нет, горсть бобов у меня в руке доказывает, что мешок полон белыми бобами», вы можете ему ответить, что это всего лишь предположение. Его настойчивые заявления о том, что горсть бобов является доказательством того, что все бобы белые, лишь возвращают нас к вопросу о содержимом мешка. Это и есть порочный круг.

Истинность большой посылки вышеупомянутого силлогизма зависит только от того, можно ли положиться на слова этого человека. Если да, то все остальное вытекает естественным образом, как, например, в случае, когда большая посылка основана на шастрах и гуру и имеет целью Вишну, источник всего сущего. Если же место большой посылки занимает обыкновенная человеческая гипотеза со всеми присущими ей недостатками, тогда дедукция становится карикатурной.

Аристотель (384–322 до н. э.), в течение многих веков считавшийся в Европе главным авторитетом в области дедукции учил, что у женщин меньше зубов, чем у мужчин. Он даже не потрудился их пересчитать, попросив одну из своих двух жен открыть рот. Поэтому неудивительно, что вслед за Декартом европейские философы вырвались из порочного круга греческой традиции, признававшей авторитет обыденной дедукции лаукика.

Логика, истина и философские рассуждения

Даже если у нас есть учитель, не вводящий нас в заблуждение, у нас все-таки могут возникнуть сомнения относительно дедуктивного метода. Является ли Высшая Истина, причина и цель существования, просто механической формулой, которая передается по цепи авторитетных духовных учителей? Как убедиться в том, что ведическая дедуктивная логика дает нам истинное объяснение природы вещей?

Шрила Прабхупада предлагает нам простой и одновременно очень глубокий метод. Например, когда ведический философ пьет воду, он должен размышлять о содержащемся в «Бхагавад-гите» (7.8) утверждении Кришны, что Он – чистый вкус воды. Затем философ творчески обращается к другим текстам писаний, чтобы более глубоко понять, как проявленное качество воды, вкус, имеет своей причиной Кришну, как Кришна дает нам возможность воспринимать вкус, как Он один дает нашим чувствам энергию, необходимую, чтобы выполнять свои функции. Ведический философ также может привести критический анализ неведических теорий восприятия со своими взглядами и признать их недостоверными и не затрагивающими сути вопроса. Таким образом, он признает в высшей степени разумным, что его восприятие вкуса воды является восприятием Кришны. И, наконец, Кришна лично вознаграждает эту попытку постичь Его, наделяя ведического философа мудростью, идущей из сердца.