Тень и источник - [25]

Рядом с ним иллюстрированная большого формата книга «Восточные легионы и казачьи части в вермахте». Любимая цветная иллюстрация Вячеслава Никитича: подбоченившийся удалой, с папиросой во рту казак в фиолетовых галифе при красных лампасах, на заломленной папахе и на рукаве – «мёртвая голова». В другой книге кое-что рассказывается о советской агентуре прошлого. Например: 22 ноября 1937 комиссар Папэн Робэр произвёл обыск в доме N 65 по улице Потэн в Париже, где проживали бывший белый офицер Сергей Эфрон и его жена Марина Цветаева, великая русская поэтесса. «Документы, изъятые при обыске, неоспоримо свидетельствовали, что хозяин квартиры сотрудничал со спецслужбами СССР», – Слотов мысленно повторил это с чувством, напоминавшим удовлетворение. Работали на ведомство и Вертинский, и так же любимая эмигрантами певица Плевицкая. О её муже Скоблине, белом генерал-майоре, который в 1920-м командовал Корниловской дивизией, осталась запись в документах ОГПУ: «стал одним из лучших источников». Генерала не понуждали предавать товарищей по борьбе, он и сколько ему подобных не побывали в шкуре студента Слотова, когда перед ним поставили выбор: дорожка вниз или...

Вячеслав Никитич знал, что как человек, взявшийся перебирать вещи, будет всю ночь хвататься за одно, другое, третье. Он было прилёг, но встал с кровати, включил компьютер. Без намерения найти что-то определённое вышел интуитивно на сайт, который иногда развлекал картинками нынешней России. Открылось фото: два депутата на заседании Думы. Один наклонил голову к другому, и тот, с выражением трогательной заботы, касается пальцами волос коллеги. «Изобьём паразитов!» – родилось у Слотова. Подпись, которая придала бы снимку гениально двойной смысл, никогда не появится... Им не по силам! Вячеслав Никитич помнил, что всегда оказывался талантливее тех, кого ему приходилось освещать.

Его повлекло на сайт карикатур. На лестничной площадке киллер с пистолетом перед дверью и около – уборщица со шваброй и ведром, произносящая: «В голову не стрелять. Много хлопот с уборкой». Убийства по заказу – фон обыденки, освоенный прогрессом: наряду с правилами демократии. И таким доказательством гуманизма, как отсутствие смертной казни – пропадающей на фоне того же цвета.

Вячеслав Никитич кликнул плакат, который увидел весной в праздник российской демократии – выборы президента. На заборе у известного слова замазана первая буква и красной краской перед двумя оставшимися нанесено «голос», что в совокупности даёт призыв: «голосуй». Выше наклеен портрет Путина.

Сатира сатирой, а власть на второй срок обеспечена, и, естественно, поднимается значение ведомства. Достижения не столь давнего прошлого зовут возродить те формы и размах деятельности за границей. Слотов подумал о счёте убийств в Зарубежье – как будет он расти, списываемый на активность криминальных элементов. Не моё дело, сказал себе Вячеслав Никитич и заметил двусмысленность фразы, что вызвало мысль, всегда доставлявшую удовольствие. Его одарённость была оценена по достоинству (и кто виноват, что только ведомством?) Он передавал, умея добывать их, знания, и разве дело не отвечало великому «Знание – сила»? Однажды он умно среагировал на обстоятельства и обрёл две жизни: вторую талантливо наполнил таким содержанием, что досье не затерялось (дабы обнаружиться некстати) в грудах папок, а было вывезено в Москву.

В самом начале, когда ведомство не послало ему зловещую повестку, а с ним встретился Борис Андреевич Скребцов (фамилия в своё время стала известна Слотову), он, студент, проявил себя как истый дипломат. В дипломатии нет понятия предательство. Столкнувшись с неодолимым противником, он выиграл договор о дружбе и взаимопомощи.

Вячеслав Никитич зашёл на порносайт. Какая девочка, поза! Он улыбнулся: среди почитателей странички много ли тех, кто не осудил бы его?.. Ах, эта лёгонькая складочка, какою выпуклость ягодицы оканчивается внизу!.. Да, поступи он по-расхожему «достойно» – содрогнешься, представляя житейскую и духовную скудость, в которой прошли бы годы. Где и кем был бы он нынче? И кто признал бы его жертву?..

Картинка за картинкой. Ножки, согнутые в коленях, – поглядываем на пирсинг, на украшенное им местечко: потерпела милашка... Ныне интерес ведомства подарил Ульяну. Может, затем только, чтобы согласился? Волнующие нюансы в памяти. «Нет, она не притворялась, и с чего бы ей отвергать продолжение?» – сказал себе с твёрдостью Вячеслав Никитич. Иной вопрос, если он откажется работать. Утратив расположение Ульяны, будет ли он наказан как-нибудь ещё? Не вернётся же дело и впрямь в Ригу. Хотя, если подумать о собратьях, не спешащих с согласием, – мера весьма эффективно послужила бы им назиданием. Публикация в Риге, тут же раскрутка в интернете. И – освещение в русской печати Германии... Жена узнает пикантную предысторию их встречи. Под должным впечатлением окажутся сыновья. Как оживится весь круг знакомых.

Сидя перед экраном, Вячеслав Никитич глядел на манившую его пальцем нагую девушку с немыслимой мрачностью. Не смертельно, сказал он себе, выныривая из волны нервирующих представлений о вероятном. Он даст объяснения, с которыми нельзя будет не считаться, покаянно заявит о разрыве с ненавистным прошлым. Тучи пыли и улягутся. То, что поначалу не полезет близким в горло, будет прожёвано, переварится. Но ради чего переживёт он встряску? Что выиграет – помимо мирно-однообразного скольжения в старость? Не придётся поставлять знания заказчику. Но так ли уж это обременительно? Кто и на чём его зацепит? Не дадут же ему поручений вроде тех, что столь печально аукнулись Эфрону и Скоблину...