Тень города - [48]

Так вот, сначала он замер на месте, до крайности изумлённый. Потом медленно-медленно, словно бы в нерешимости, начал поворачиваться. Перед кабиной фуры стоял какой-то мордоворот и, то ли расстёгивал, то ли застёгивал ширинку.

— Я не вытаскиваю, — тут же залепетал Серый, — а наоборот затаскиваю. Все эти гробы были раскиданы… Ну, вывалены из Вашей фуры, дяденька шофёр.

— Ну да, конечно, — недоверчиво рявкнул красномордый детина. — Как будто я не видел. Я посцать отошёл, а сам смотрю — ты тут уже шерудишь. Хотел тебе крикнуть, чтоб проваливал и не лез в кабину, но, как будто в воду глядел… То есть, заранее знал, что ты с приветом.

— Почему с приветом?! — завозмущался Серёжка.

— Ну, ты же уверен, что ты не вытаскиваешь всю эту белиберду, а наоборот затаскиваешь? Все, кто с приветом, именно так думают, как ты сейчас: что они совершают какую-то там дерьмовую пользу, а не наоборот — несут однообразный вред.

Серый собирался было продолжить диалог с этим самоуверенным типом, но не успел — «дальнобойщик уже равнодушно захлопывал дверцы кабины с объяснением «посиди пока здесь», забирался в кабину тягача и трогал фуру с места. То есть, Серый слышал, как заурчал двигатель тягача и чувствовал, как фура даёт задний ход.

В общем, это было что-то самое ужасное во всей жизни Серого. Он почему-то был уверен, что там дальше, среди гробов, которые он не успел вытащить, завалены этими пустыми ящиками два гроба — его бабушки с дедушкой. И что, пока фура будет куда-то там ехать, дедушка и бабушка успеют выкарабкаться из своих гробов и… Судя по тому, что Серый сейчас был в темноте, то он не сумеет увидеть, как эти двое к нему подкрадываются.

7

Чтобы не околеть, Серёга забрался в один из гробов. По наивности своей он думал, что так будет теплее ехать. К тому же неизвестно, сколько долго этот отморозок будет его везти. Что, если он опять выйдет из кабины, чтобы отлить (и отливать будет столько же долго, как в предыдущий раз; Серый за это время успел уйму гробов перелопатить и повытаскивать из рефрижератора), а потом забудет, что у него в морозильной камере дубеет малолетний пацанёнок? Или на дороге ему попадётся какая-нибудь шалава, и этот псих запустит её в свою кабину и начнёт там с ней кувыркаться. А потом, поскольку он дегенерат, вспомнит, что ему нечем с ней расплатиться, и его в это время отбуцкают прячущиеся в кустах молодчики девицы, и, поскольку он пьянчуга, то неизвестно сколько времени проваляется в канаве, в отключке… Потом, конечно, придёт в себя, но будет уже поздно, так как Свинцов окончательно околеет. И вот это больше всего злило Серёгу: то, что бугаю совершенно ничего не сделается с того, что ему отобьют ботинками все почки (на нём всё заживает, как на собаке), а вот Серёга напрочь замёрзнет, и всё только потому, что этот водила — полностью слабоумный. Его это бесило, но, поскольку как такового бешенства он не ощущал, то Серого это банально пугало.

Так вот, Серёга залез в один из гробов, надеясь, что так теплее будет ехать. И, как будто не прогадал: гроб действительно каким-то странным мистическим образом (таким же мистическим, как и весь этот город, в котором оказался Серый) согревал всё его тело: от пяток и пальцев начиная и ушами заканчивая. К тому же признаков кряхтящих и пошевеливающихся, чтобы выбраться из гробиков, своих бабушки-дедушки он не слышал всё это длительное время, пока пыхтел «дальнобойщик». А этот гад, действительно, так долго полз, словно собирался везти свою фуру сутками, как обычно возят водители дальнобойщиков. Только ездят они не в одиночку, а с напарниками. Очевидно, в одиночку ездят только такие психи, как этот тип. Психи ведь обычно не спят, если за время пути их поклонит в сон; то есть, чтобы какие-нибудь похожие психи не залезли в его фуру и всю её не растащили, то водителям большегрузов совершенно точно нужен напарник.

И из того, что за всё время поездки дедушка с бабушкой не вылезли из своих гробиков, Серый мог судить только о том, что гробокопатели их могилки не тронули. И, если Серому доведётся каким-либо путями вернуться на то же кладбище, с которого его увёз этот грязный поц, то он был уверен, что могилки своих бабушки с дедушкой он обнаружит. А как ему ещё иначе прижиться в этом «загробном мире»? Только так, что помириться с дедушкой и бабушкой, показав им фотографии могилок, в которых те похоронены, и жить уже в своей собственной квартире. Тем более, что ехать Серому тепло (гроб обогревает его, словно радиатор с печкой), а когда этот гнус уже приедет и распахнёт створки фуры, то Серый со всей мочи долбанёт ему по яйцам и, пока говнюк будет пытаться отдышаться, Серёга в это время будет рвать когти от его фуры.

И вот, сразу, как только Серый такое подумал, фура неожиданно остановилась, он услышал, как хлопнула дверь кабины, вылез этот хрен и начал блевать. Должно быть, придурка сильно укачало, а блевать в кабине — на это у него мозгов не хватает. Так вот, как только водитель выполз на свежий воздух, то Сергей запищал так, как будто его режут. То есть, сначала он хотел привлечь к себе внимание и одновременно выбраться из гроба, сбросив с него крышку. Но… когда свинцов надавил на эту крышку, то у него создалось такое странное впечатление, словно этот гроб вернулся на какое-то время в прошлое (примерно так же, как вернулся сам Серёга, стоя у себя подле двери в свою квартиру и выясняя отношения с тем потрошителем, который пытался ему объяснить, что деньги, лежащие в том портфельчике, принадлежат не Серому, а ему самому) и лежит теперь, придавленный прочным слоем глины. Вот Серый и перепугался до чёртиков и завопил, как вопит каждый, кого похоронят заживо, но слышно, как над могилой сидит и воет волком его родня, пришедшая помянуть «усопшего».