Тень Эдгара По - [149]

Насчет трезвенников мне все было понятно, но я не видел в словах Дюпона опровержения Бароновой версии и задал соответствующий вопрос.

— Надеюсь, вывод Барона еще не изгладился из вашей памяти, мосье Кларк, вы ведь записали его в блокнот.

Я действительно помнил этот вывод слово в слово.

И вот нечистоплотные виги, штаб-квартира которых находится в притоне рядом с пожарным депо «Огневой дозор» и напротив закусочной «У Райана», заперли беспомощного Эдгара По вместе с прочими своими жертвами — главным образом бродягами (в Америке их называют тунеядцами), а также с приезжими. Этим объясняется, почему в течение нескольких дней никто не видел популярного литератора, которого многие знали в лицо.

— Вам не кажется, мосье Кларк, что в последней фразе Барону изменяет логика? Ведь его же собственные действия в балтиморских и других издательствах заодно с изрядным количеством биографий По и статей о нем — согласитесь, что после смерти поэта этот сегмент книжного рынка испытал настоящий бум, — так вот, в результате действий Барона и биографов портрет По был растиражирован, и вряд ли кто мог не знать его в лицо с того самого момента, как начался ажиотаж вокруг его смерти. Напротив, пока он был жив, в лицо его знали только коллеги по цеху да горстка преданных читателей. Полагаю, вы не станете возражать, что эта категория населения не имеет привычки слоняться по улицам среди дня, а проводит дневные часы в конторах, библиотеках и лекториях. Никто не сообщал, что видел Эдгара По, но удивительно ли это при таком раскладе, да и вообще, стоит ли об этом упоминать отдельно? Вдобавок По не афишировал свой приезд в Балтимор, то есть никто, включая родственников, и не рассчитывал встретить его в эти дни. Данное обстоятельство, вкупе с особенностями человеческого разума и зрения, изрядно затрудняет узнавание. Случалось вам наткнуться на хорошего друга там, где вы никак этого не ожидали? Замечали ли вы, с какой натугой ваш мозг сопоставляет его облик с обликом, который давно хранится в вашей памяти? Совсем другое дело незнакомый человек — он сразу классифицируется мозгом как посторонний, обычный прохожий. Кстати, типичная ошибка газетчиков. Прочтите еще раз статью из нью-йоркского «Геральда» — сами убедитесь.

Я открыл блокнот с показаниями, которые намеревался нынче огласить в суде, отыскал строки, напечатанные через неделю после смерти По со слов нью-йоркского корреспондента в Балтиморе, прочел:

«В прошлую среду, в день выборов, он был обнаружен на четвертом участке в бреду, вызванном продолжительной невоздержанностью к спиртному, в ужасающем состоянии. Опознанный несколькими гражданами Балтимора, он был помещен в экипаж и транспортирован в больницу при колледже Вашингтона, где его окружили надлежащим вниманием и заботой».

— Несомненно, мосье Кларк, вы заметили фальшь. Корреспондент всячески старается не отступить от фактов. Например, пишет, что По был «помещен» в экипаж, и не лжет насчет сопровождения в больницу. С другой стороны, нам доподлинно известно: об опознании гражданами Балтимора речи не шло, что следует из показаний свидетеля.

— Вы говорите о записке, которую Уокер передал доктору Снодграссу? Той самой, что мы нашли в Снодграссовых бумагах?

— Конечно. Смотрите, что пишет Уокер: «В закусочной “У Райана”, на 4-м участке, находится джентльмен в весьма плачевном состоянии, называющий себя Эдгаром А. По. Он крайне расстроен…» И далее по тексту. Так вот, для Уокера Эдгар По — «джентльмен»; лишь сделав попытку заговорить с ним, Уокер более-менее определился, что именно следует писать Снодграссу. Его выражение — «называющий себя Эдгаром А. По» — позволяет сделать вывод о подозрении Уокера, что «джентльмена» зовут как-нибудь иначе, что имя Эдгар А. По он выдумал! Будь Уокер уверен в личности По, разве не написал бы он: «Эдгар По находится в весьма плачевном состоянии»?

По просьбе Дюпона я продолжил цитировать версию событий Барона, повлекших смерть Эдгара По: «Возможно, негодяи давали поэту наркотические вещества. Когда же наступил день выборов, По принялись таскать по разным избирательным участкам. Всюду его заставляли голосовать за виговских кандидатов, а чтобы фарс выглядел убедительнее, каждый раз его переодевали в другое платье. Вот почему поэт был обнаружен в грязных обносках не по размеру. Правда, ему позволили оставить щегольскую малакку. Эдгар По был так слаб, что даже отъявленные мерзавцы понимали: без трости он просто-напросто не сможет стоять на ногах… Именно так — вцепившимся в трость, прижавшим ее к груди — его и обнаружили…»

Здесь Дюпон не без удовлетворения заметил, что Барон пытается обосновать факт нахождения Эдгара По на избирательном участке и его внешний вид ловкой аргументацией, в то время как надо бы основать аргументацию на истинных причинах нахождения и внешнего вида.

— Итак, По оказался без крыши над головой в городе, где раньше жила его семья, где и до сих пор жили его родственники; иными словами, в городе, некогда ему близком и дорогом, а ныне враждебном. Прибавьте к этому угрызения совести за слабину, что он позволил себе в компании мосье Ли или другого приятеля, и получите образ человека ужасно одинокого или считающего себя таковым, что в данном случае одно и то же. Идти ему некуда — он бредет под проливным дождем, одежда его постепенно намокает, грозя навлечь на хозяина целый букет недугов, будто мало ему последствий «стаканчика». Полагаю, мосье Кларк, вы успели уяснить одну особенность одежды, о которой обычно человек даже не думает, пока не угодит в соответствующий переплет. Промокнув до нитки, мы говорим: «Моя рубашка испорчена, от нее никакого толку». Но, мосье Кларк! В отличие от других «испорченных» вещей порча эта временная; поистине загадка, достойная Сфинкса