Тень белого ворона - [41]

– Тебе не нравятся наемники?

– Верно, – кивнул он.

– Но ведь не все плохие, – мне не хотелось рассматривать его точку зрения только с одной стороны.

– Конечно, – иронично заметил Рен. – Нет ничего плохого в том, чтобы отнимать жизни за деньги.

– Я не об этом.

– Запомни, мелкая: наемник делает работу не для того, чтобы облегчить жизнь другим, а для того, чтобы прокормить себя. И чаще всего ему наплевать, кого нужно убить.

– Ты слишком категоричен.

– А ты слишком наивная. Но, кажется, я уже это говорил.

– Ты меня именно поэтому привел посмотреть фильм? Показать, что насилие порождает насилие.

– Нет. Просто решил дать тебе немного отдохнуть. Не так уж и плохо иногда развеяться.

– Странно слышать такое от тебя.

– Считай, что ты заслужила.

Трамвай с его обитателями остался далеко за нашими спинами.

– Откуда в тебе столько жестокости? – все же не выдержала я, вновь возвращаясь к разговору о наемниках.

Мой вопрос вызвал у Рена мягкий смех, и он не стал отвечать, посчитав его глупым. Я подняла глаза к небу, разглядывая растущий полумесяц. Рен отследил мой взгляд и замедлился.

– Знаешь, Лис, – задумчиво протянул он, – в этом мире луна окрасится в красный цвет только два раза.

– К чему ты это? – не поняла я.

– Просто так, к слову, – Рен продолжил путь, сворачивая к подворотне.

Мне ничего не оставалось, кроме как снова последовать за ним. Через несколько кварталов мы вышли к дому Рена. К этому моменту я успела замерзнуть и несколько раз пожалеть об оставленной в шкафу теплой толстовке.

Глава 8 Помоги ей

– Опять решила отдохнуть? – спросил Рен, наблюдая за моей очередной попыткой перевести дух, пока я лежала в сугробе.

– Мог бы и полегче, – прерывисто отозвалась я, тоскливо глядя в сторону далеких зеленых елей, чьи пушистые ветви покрывал снег.

– Только из-за того, что ты девчонка? – Рен убрал руки в карманы косухи. – Ты уж извини, но ссылаться на свою половую принадлежность почти то же самое, что признать себя легкой добычей, – уверенно произнес он. – Да тебя только за это в первую очередь постараются прикончить.

– Учту, – пообещала я, поднимаясь на ноги и снова становясь в защитную стойку.

Во взгляде Рена угадывался смех. Засмотревшись на его глаза, я почти пропустила удар, но в последний момент успела среагировать, поставив блок. Отбив второе нападение, ринулась вперед. Уходя вправо, протянула руку, чтобы схватить Рена за шею и нанести удар коленом в живот. Рен одновременно наклонился вперед, позволяя моей руке пройти над ним, и ладонями отклонил движение занесенной ноги. Мгновенно выпрямившись, он развернулся и повторил свой предыдущий удар, целясь по ребрам. Мне ничего не оставалось, как отступить. Оборвав замах из-за увеличившейся дистанции, Рен перешел к новому нападению, но замедлился, наблюдая за тем, как я резко приблизилась, направляя кулак в его лицо. Отводя его в сторону, Рен сделал подсечку. Мне удалось удержаться от падения, но это стоило секундной заминки. С разворота замахиваясь ногой, я нацелилась в бедро Рена. Он удачно блокировал замах рукой и специально подставил спину для короткой возможности атаковать. В этот момент я растерялась, не зная, какой прием лучше всего применить, и за это получила от Рена локтем в бок. Пришлось снова отступить и попробовать перевести дыхание. Игнорируя мое желание перерыва, Рен перенес вес с одной ноги на другую. Сделав короткий замах, он выбросил в мою сторону распрямленную ногу, которая встретилась с двумя предплечьями, сложенными параллельно друг другу. Спасая лицо, я потеряла возможность увидеть следующую атаку. Некоторое время пришлось отбиваться вслепую, полагаясь на интуицию и память, – Рен всегда повторял удары с самого начала тренировки, заставляя выучить приемы боя. И только удостоверившись в том, что очередной этап пройден, добавлял к старым движениям новые.

Первые три удара обычно нацелены в лицо. Следовательно, Рен не даст разорвать дистанцию. Четвертый должен будет попасть в солнечное сплетение.

Как только я убрала блок, в лицо прилетел кулак и следом возникла резкая боль, выводящая меня из строя. Алые капли брызнули на снег, взор закрыла мутная пелена из слез. Рен сделал подсечку, и я рухнула в сугроб. Теплая кровь заструилась по подбородку, нижнюю губу жгло. Приподнимаясь на локтях, я вытерла ее тыльной стороной ладони и подняла глаза на Рена.

– Вставай, – безразлично проговорил он.

Стараясь не морщиться, я осталась лежать. Ощущение досады разъедало изнутри намного сильнее, чем физическая боль. Пришлось зажмуриться, чтобы не выдать разочарование в собственном бессилии.

– Держи, – произнес Рен.

К моей губе прижалось что-то холодное. Зашипев от боли, я открыла глаза и увидела перед собой Рена. Присев на корточки, он держал скатанный в шарик снег и впервые за все время нашего знакомства тепло улыбался.

– Неплохо, – сказал он, передавая мне снежок. – Спустя две с половиной недели каждодневных тренировок ты смогла достичь кое-каких результатов. Пока, конечно, очень слабых, но все-таки прогресс заметен. И соображаешь ты теперь быстрее, – он перевел взгляд на небо, потом вновь посмотрел на меня.