Тёмный Властелин. Книга вторая. - [34]

Корган обошёл лагерь, проверил посты, и готовность своих людей выступить в любой момент. Без этой обязательной процедуры не обходился ни один вечер. Все, кому довелось служить с этим опытным воякой, сначала ворчали на командира, считая это пустой прихотью сошедшего с ума солдафона, потом кляли его, когда он нещадно наказывал весь отряд за провинности одного или двух человек, а потом искренне благодарили, когда эти излишние предосторожности спасали их жизни. Вот и сейчас, несмотря на заверения разведчиков, что враг уже давно уплыл за горизонт бескрайнего океана, Корган старался быть готовым к внезапному нападению. Осмотрев ров, насыпь, удвоенные посты, он остался доволен. Солдаты спали, не снимая лат, при оружии, и могли в любой момент вскочить, и броситься в бой, что не раз подтверждали устроенные Корганом учебные ночные тревоги.

— Командир. — Раздался негромкий голос от ближайшего костра. — Подойди ка, тут у меня разговор один есть.

Корган подошёл ближе, чтобы рассмотреть позвавшего его человека. Гелор, командир единственной в его небольшом войске конной сотни. Они начинали служить вместе, потом судьба разбросала их по разным частям, затем снова свела. Гелор за удаль и безудержную храбрость в бою, больше похожую на безрассудство, дослужился до сотника. Дальше его карьера не складывалась, не было в нём таланта стратега, да Гелор и не стремился. Бешеная скачка, хороший бой — вот что он любил.

— Что не спишь, старый хрыч. — Присел Корган к костру. — Завтра с раннего утра выходим, как только жрецы скажут, где этих имперских выползней ждать. Так что ложись отдыхать, нам силы ещё понадобятся.

— Я такой же старый хрыч, как и ты. — Усмехнулся Гелор. — Мы с тобой в одном году на свет появились. Только я по весне родился, а ты в зимнюю пору.

— Я и не отрицаю. — Рассмеялся Корган. — Кто из наших одногодков, с кем вместе служили, до сорока дожил? Так что я и старый уже, вон, как осенью раны на непогоду ломит, и хрыч, если не сказать чего похуже. Спроси у любого новобранца, он тебе столько лестных эпитетов про меня наговорит….

— Эти желторотики ещё не понимают, что лучше проливать свой пот, чем собственную кровь. — Рассмеялся Гелор. — Мозоли на руках заживут, а от меча в брюхо лекарство ещё не придумали. Ничего, дойдёт со временем.

— Эко тебя на разговоры потянуло на ночь глядя. — Корган внимательно посмотрел в глаза старого воина. — Так что тебя беспокоит? Зачем позвал?

— Что-то кони нынче волнуются. — С беспокойством произнёс Гелор. — Как солнце село, так они и зафыркали. Словно чуют что.

— Может, волки да шакалы на побоище пришли, кровь учуяв?

— Вряд ли. Наши кони боевые, они на эту мелочь блохастую и внимания не обратят. А тут беспокоятся, шумят, дёргаются, словно норовят броситься на кого-то. Не к добру это, командир, ой, не к добру.

— Да тут в округе нет никого, кроме нас. — Горестно усмехнулся Корган. — Да людей похороненных, что сегодня в этой деревне пали. Не поднимутся же они из могил, благо, не на Проклятых землях сейчас находимся. Может, просто устали твои кони? Или горе людское чувствуют, и тоже волнуются, переживают….

— Может, и переживают, а может, что другое. — Задумчиво протянул Гелор. — Конь же не хуже собаки запахи чует. И беду предчувствует.

— Ладно, усилю ещё караулы. — Согласился с сотником Корган. — Лишним не будет. Людей хватает, дежурят всего по часу, затем сменяются, так что успеют отдохнуть. А ты иди спать, нельзя воину совсем без отдыха. Рука не такая твёрдая будет, глаза слипаться начнут от усталости, а если в бой завтра?

Отдав необходимые распоряжения, Корган пошёл к своему шатру. По пути старому вояке казалось, что на нём держится, словно приклеенный, чей то холодный, оценивающий взгляд. Но, внимательно осмотревшись, он не увидел ничего необычного или подозрительного. Часовые находились на своих постах, остальные вповалку спали вокруг костров.

— Совсем дурным я стал на старости лет. — Проворчал себе под нос Корган. — Наслушался невесть чего, да накрутил сам себя. Скоро под каждым кустом имперца искать буду, да от каждой тени шарахаться.

Добравшись до своего шатра, Корган тяжело рухнул на набитый соломой матрас. Несмотря тяготы прошедшего дня и зверскую усталость сон упорно не желал приходить. Тяжёлые мысли бередили душу, воспоминания о разрушенной деревне и телах мирных жителей вновь и вновь вставали перед глазами. Корган лежал на спине с открытыми глазами, рассматривая тени на ткани шатра, и вдруг услышал тихое жужжание, и почувствовал лёгкий укол в шею. «Проклятая мошкара, нигде от неё покоя нет» — подумал Корган, и вдруг в его глазах помутнело, сильные, тренированные мышцы обмякли, и разум отключился, словно он провалился в крепкий сон без сновидений. Но командиру торзальцев больше не суждено было проснуться, это не усталость взяла своё, и подарила ему отдых. Это была смерть.

Острый, как бритва, нож с чёрным воронёным лезвием плавно и беззвучно вспорол ткань шатра, и внутрь скользнула тёмная тень. Пепельно-чёрная ткань одежд словно впитывала в себя весь свет, не отражая ничего обратно, лицо и кисти покрыто серо чёрными полосами, обувь на мягкой подошве позволяла передвигаться абсолютно бесшумно. Это был Ветер, один из трёх убийц отряда Гарвина.