Тёмный рыцарь - [76]

— Ты о рыцаре Храма, что укрывался, возможно, в Аскалоне?

— Именно. По этой причине, кроме всего прочего, Тремеле и настаивал так горячо на штурме города. Он не исключал того, что там может находиться Уокин, а быть может, и пропавший Беррингтон. Тремеле был согласен с тем, что ордену пора навести порядок в собственном доме. И если бы он не погиб в Аскалоне, то нам все равно пришлось бы отправиться в Англию, это вне всяких сомнений.

— Зачем? — Де Пейн заерзал на скамье, разминая затекшую ногу. — Зачем Уокину вообще возвращаться в Англию?

— Это его родная страна, здесь находятся люди из его ковена. А самое главное, он и такие, как он, считают короля Стефана своим врагом — ведь король виновен в смерти Мандевиля, их покровителя. Проще говоря, он решил вернуться домой и свести счеты с королем.

— А почему ты так вел себя в Хедаде?

— Я прослышал, что какой-то тамплиер посещал ассасинов. Вспомни, Эдмунд, ведь Палестина разделена на изолированные общины: католики, православные, евреи, мусульмане и прочие. Если в одной из них появляется чужак, его примечают. В Аскалоне мы уцелели, потому что нам просто повезло. Подумай: Низам и Тремеле старательно собирали все слухи и сплетни, какие только ходили по Палестине. Должно быть, Уокин и сам старательно распространял эти слухи, чтобы посеять смятение, чтобы подорвать репутацию Ордена рыцарей Храма. В Хедаде я прислушивался к разговорам. Они меня заинтересовали, но ничего нового я так и не узнал.

— Так где же Уокин?

— Бог его знает.

— И ты отправишься в Борли?

— Конечно. А разве есть иной выход?

Де Пейн встал со скамьи. Наклонился, поднял с пола арбалет, но направил его вниз. Парменио с облегчением вздохнул, но тут же напрягся снова — теперь оружие было направлено на него.

— А те странные личности, с которыми ты встречаешься в трактирах? Гонцы из Палестины?

Парменио смотрел мимо де Пейна, словно разглядывая настенные росписи. Рыцарь наблюдал за ним и ждал. Он не сомневался, что генуэзец говорит правду, но не всю. Не хватало чего-то весьма важного.

— А что, если, — Парменио поджал губы, — что, если, — повторил он, — мы гоняемся за тенью, Эдмунд? Действительно ли Уокин здесь?

— Беррингтон считает, что здесь.

— А на самом деле? А вдруг он и не покидал Палестину, а просто отправляет своим сообщникам в Англии письма, сам же скрывается где-то в других краях?

— Дальше!

— Прежде чем уехать из Аскалона, я попросил Великого магистра и патриарха провести тщательные розыски Уокина. Вот почему ко мне прибывают гонцы. — Парменио слегка повысил голос, что выдавало его волнение. Он сделал шаг вперед, протянув руки. — Эдмунд, я не враг тебе!

Де Пейн ничего не ответил. Он всматривался в лицо скрытного генуэзца.

— Ты всегда прислушиваешься к разговорам, — пробормотал он наконец. — Ты и сам это признаешь. Так вот, скажи мне: а что этот старый англичанин, рыцарь Храма Трассел? Он поверял мне свои мысли. С годами он заметно ослаб, но не ослабло его доверие ко мне. И внезапно скончался, когда мы были в Хедаде. То была естественная смерть? Какие слухи ходят об этом?

— Да, Трассел умер. — Парменио пожал плечами. — Он недолюбливал Тремеле, а Великий магистр его просто ненавидел. Трассел был для него занозой. Я слышал кое-что о том, как Трассел захворал и в тот же день преставился. Конечно, Тремеле поторопил его на тот свет. Великий магистр, должно быть, вздохнул с облегчением, когда избавился от такого почтенного рыцаря, нередко критиковавшего его. — Генуэзец немного помолчал. — Да, да, Эдмунд, смерть, приключившаяся в такое время, при таких обстоятельствах, вполне может вызвать подозрения. Вот и хорошо! — Он слабо улыбнулся. — Потому-то я и промахнулся из арбалета тогда, у стен Аскалона. Я хотел разбудить тебя. И разбудил. — Он вытянул вперед руку. — Повторяю, Эдмунд, тебе я не враг.

— Парменио, — де Пейн сжал руку генуэзца, — вопрос в другом: друг ли ты мне?

Вместо ответа тот улыбнулся, поклонился и прошел мимо рыцаря. Отодвинул засовы на церковных дверях и вышел во двор. Де Пейн же сел и задумался над тем, что услышал. Он вспоминал весь их разговор и наконец остановился на вопросе, который возник у Парменио: действительно ли Уокин в Англии, или они ведут охоту на кого-то другого?

Де Пейн не переставал обдумывать эту головоломку, пока Беррингтон и все остальные готовились к отъезду в поместье Борли. Они обсудили между собой убийство Алиеноры, но никто не мог предложить ответ на эту загадку, а Беррингтон упорно стоял на том, что им надо заниматься своим делом. Он ни минуты не сомневался: Уокин и весь его ковен непременно последуют за ними из Лондона, а вдали от столицы будет легче выследить и уничтожить злодеев.

Через четыре дня после гибели Алиеноры на подворье тамплиеров появился коронер Гастанг вместе со стариком, одетым в синее и зеленое, — цвета обитателей Приюта святого Варфоломея, что в Смитфилде. У старика были слезящиеся глаза и сморщенное лицо. Побеседовать решили в келье де Пейна. Гастанг представил своего спутника, которого буквально внес по лестнице на руках: Фульберт из Хайта, бывший старший писарь королевской канцелярии. Несмотря на свой почтенный возраст, Фульберт оказался весьма бойким, воздал должное рейнскому вину и не оставил без внимания принесённое де Пейном из трапезной блюдо со сластями. Старик жевал беззубым ртом, прихлебывал вино, не отводя ни на минуту блестящих, как у воробья, глаз от де Пейна. Пока Фульберт пировал, Гастанг поделился своими новостями.