Темный Плохой Порочный - [29]

Он похоронил свои пальцы глубоко в ней и грубо начал двигать ими. Ей это понравилось, и она застонала, умоляя о большем, пока он растягивал ее до максимума. Ее стоны усилились, когда другой рукой Маска начал массировать ее клитор. Он остановился до того, как она пришла к освобождению, и я услышала ее разочарованный вздох.

— Сначала слезы, Виолет, — рявкнул он. — Заплачь для меня.

Мой желудок сделал кульбит, и там, внутри меня, вспыхнула та самая, похороненная давным-давно потребность. Я посмотрела на Рэйвен и Кару, поглощенных шоу, и затем, очень медленно и тихо, скользнула рукой себе между ног.

***

Джеймс

Чудовище бушевало, прорываясь сквозь мою кожу. Оно желало слез, и прекрасной, удивительной боли. Оно желало разрушенной плоти Виолет. Она напряглась, когда я поднял розги, и широко раскрыла глаза от нетерпения и страха. Великолепная комбинация.

— Мастер… Я…

— Слезы, Виолет. Ты должна заплакать для меня, — я с трудом узнал свой голос.

Она глубоко вздохнула, и я воспользовался минутой, чтобы прочувствовать атмосферу комнаты. Стоны и возгласы, все вокруг наполнено сексом. Виолет напряглась.

— Я готова, Мастер.

— Скажи мне, в чем ты нуждаешься.

— В боли, Мастер, пожалуйста. Мне нужно почувствовать боль.

— Умоляй.

Я медленно и осторожно обошел и остановился перед ней. Она не могла оторвать глаз от розги, вздрагивая каждый раз, когда я подбрасывал ее в своей руке. Я планировал долгую разминку, даруя ей и кнут, и пряник, пока она не взорвется от удовольствия и не созреет для ударов, но нет. У чудовища внутри меня были другие планы.

Слезы будут намного вкуснее, если будут получены по-другому.

Ее сиськи были изумительного цвета, налившиеся кровью, с такими податливыми сосками, все для меня. Они были прекрасной мишенью для кончика моей розги. Я ударил по ее соскам, и выступившие крапинки крови на ее коже были словно раннее обещание меток. Это будет чертовски красиво. Жаль, я никогда не увижу этого.

— Пожалуйста, Мастер, сделайте мне больно.

— Ты можешь лучше.

— Пожалуйста, Мастер, пожалуйста. Сделайте мне больно, пожалуйста. Мне необходимо почувствовать боль.

Я боролся с желанием похоронить свой член в ее маленькой похотливой щелке. Я мог бы трахать ее и вместе с тем шлепать розгами по ее киске, чтобы ее порочные соки стекали на пол. Но это позже.

Я завершил свой круг, подходя к ней сзади, и прикоснулся кончиком розги к ее ягодице. Прикосновение, еще одно и еще.

— Умоляй.

— ПОЖАЛУЙСТА, МАСТЕР, ПОЖАЛУЙСТА! — закричала она. — СДЕЛАЙТЕ МНЕ БОЛЬНО!

Первый удар приземлился на ее коже еще до того, как она закончила кричать. Так жестко, что она подпрыгнула, вырываясь из цепей. Я позволил ей вернуться в исходную позицию. Ее ноги уже дрожали.

— Еще, — прошипел я.

— Пожалуйста, причините мне боль, — прохрипела она.

— Хорошая девочка.

Следующие два удара шли один за другим, и она закричала, прыгая на одной ноге, словно раненая балерина. Это все происходило инстинктивно, поэтому я дал ей немного времени прийти в себя, а затем ударил снова. Снова, и снова, и снова. Я наслаждался полосами на ее теле — белые вспышки наказания на ее нежной коже. Аккуратные линии от тяжелой руки, опытной руки. Ее задница выглядела охренительно прекрасно.

Ее дыхание стало неистовым, боль окутывала ее тело вместе с адреналином, и она начала материться, шипя различные ругательства. Это только увеличило интенсивность ее наказания. Я ускорил темп ударов, и она начала крутиться, проигрывая в битве за самообладание. Она ворочалась и завывала, как животное, пока ее горло не начало саднить. Я дал ей время, пальцами перебирая кончики розги на ее спине.

— Заплачь для меня, — прошептал я. — Освободись.

Я ударил ее снова, и она завопила, словно умирающая свинья, бесполезно дергая руками в оковах. На следующем ударе ее колени подогнулись, и она качнулась в цепях, беззвучно рыдая и отчаянно хрипя. Как же чертовски хорошо это звучало. Она встала на ноги, ее колени дрожали и она сгорбилась. Я пробежался кончиком розги вниз по ее позвоночнику, и она выпрямилась.

— Готова к большему? — прорычал я.

— Да, пожалуйста, Мастер.

— Хорошая малышка.

Она закричала, как только розги коснулись ее со следующим ударом. Это тот самый прекрасный заключительный этап, прежде чем они окончательно ломаются. Я так люблю эту часть. Дикие крики мучений, когда их кожа горит. Я слегка уменьшил интенсивность ударов, и вот они. Слезы. Прекрасные чертовы слезы. Я ударил ее еще два раза в одно и то же место по заднице, и именно тогда грань была стерта. Рыдания. Громкие, отчаянные, великолепные, гребаные рыдания. Я прижался к ее спине, обхватывая ладонями болезненные сиськи Виолет. Ей это понравилось. Им всегда это нравится. Болезненные сиськи делают мокрыми киски.

— Вот так, Виолет, — прошептал я. — Освободись.

Она плакала, положив свою голову на мое плечо. Я уткнулся носом в нежное местечко на ее затылке, и ее дыхание начало постепенно. Я повернул ее лицо в мою сторону, выискивая свой приз. Она была еще красивее, чем я представлял. Черные реки слез бежали по ее щекам, такой изумительный испорченный макияж. Я облизал их, от подбородка до самых ее глаз, выискивая все больше слез. Она застонала, моля, чтобы я прижался к ней губами. Я дал ей то, чего она хотела, засовывая свой язык в ее глотку так глубоко, как это было возможно. Когда я оторвался от нее, ее глаза были стеклянными от удовольствия. Она улыбалась мне.