Темный Плохой Порочный - [2]

«О, мой Бог, Лидс, она беременна! Она, блядь, беременна».

Я должна была потерять самообладание, наброситься на него и ударить побольнее, но я не показала ни капли гнева. Я спокойно слушала всю эту тираду с извинениями, не проронив ни слезинки. Без чувства всепоглощающего гнева. Я не ощущала ничего.

«Не делай этого, Лидия, не закрывайся от меня! Разозлись! Кричи, Лидди, пожалуйста! Ударь меня! Да что угодно!»

Я просто пошла спать. Проигнорировала его и стала ждать, когда слезы вырвутся наружу. Но их не было, только зуд. Паучий зуд, танцующий под моими шрамами и умоляющий о лезвии. Прошло много лет с тех пор, как оно звало меня, годы с тех пор, как оно соприкасалось с моей кожей.

Но я больше не делала этого.

Уже нет.

Ранним утром, уставшая от бессонницы, я собрала единственный небольшой чемодан, пока он ходил за мной по пятам, пресмыкаясь и моля о прощении. Но это был не тот случай, чтобы простить. Я бы могла простить, в конце концов, все люди, даже самые хорошие, совершают глупости. Я знаю об этом ровно столько, сколько знаю собственную мать… с тех пор, как я стала достаточно взрослой, чтобы найти оправдания для нее… с тех пор, как я повзрослела настолько, чтобы снова попытаться все исправить.

Я могла бы простить Стюарта за его глупую неосмотрительность, но я бы никогда не смогла остаться. Мы не были связаны по крови, как я и мама. Мы не были связаны плотью, костями и годами ответственности. Наше время просто подошло к концу. Все закончилось.

Он спросил, куда я собралась идти, будто не знал. На работу, конечно. Сохраняй спокойствие и держись, черт возьми, улыбайся сквозь боль, как всегда поступает маленькая сильная Лидия. В любом случае, мне больше некуда было идти. Печально, но это правда. В моем ближайшем окружении только единственная давняя подруга из университета, несколько дерьмовых знакомых и дом моей матери. Я могла бы позвонить Стэф и надеяться на то, что мы все еще достаточно близки для того, чтобы она предложила мне ночлег, пока я не смогу прийти в себя.

«Просто останься, Лидия. Я съеду, буду спать на диване, что угодно, пока ты не определишься. Просто подумай об этом, Лидди, ты не должна делать этого! Я не люблю ее!»

Я отключила мобильный и бросила его в ящик стола, а затем снова попыталась выбросить из головы это происшествие. Бесполезно. Ничего не изменится, нужно быть храброй перед всем миром. Я сдалась и убрала волосы с глаз. Темные, влажные пряди запутывались между пальцами. Я все еще насквозь мокрая от дождя снаружи и мне так холодно. Достаточно холодно, чтобы не позволить мыслям пробиться сквозь онемение, пока я не начала тосковать по кровати в собственном доме, по объятиям Стю и по его песочного цвета волосам на подушке.

Неожиданно стало тяжело дышать, ком застрял в горле. Я с трудом могла вспомнить ощущения, когда в последний раз плакала. На дрожащих ногах я пошла в сторону кухни, движимая желанием отогнать эту боль. Может быть, я могла бы ошпарить это чашкой горячего кофе, выжечь из себя, пока этот знакомый зуд не вернулся обратно. Я достала кружку и включила чайник, глядя из окна на офисные здания напротив. Мое отражение в зеркале выглядело так же устало, как я себя и чувствовала. Я шагнула вперед, опираясь на столешницу, чтобы рассмотреть себя еще ближе. Мои глаза казались бледнее, чем обычно, зеленая радужка теперь больше походила на нечто пастельное и бесцветное. Мои глаза были бесцветными.

Я попыталась придушить эту боль, отбросить ее прочь, не зная даже, как выпустить это, ведь все, о чем я могла думать, это Стюарт, его яркая улыбка и смех, его одежда, разбросанная по всему полу в спальне.

Кадры нашей жизни мелькали перед глазами. Так много обещаний вечности и бесконечности. Он единственный, кто ставил меня на первое место. Он любил меня. Он обещал мне это.

Я стиснула зубы, но слезы бежали быстрее, чем я могла бы сморгнуть их. Я была так беспомощна против этого шквала рыданий, который удивил меня почти так же сильно, как и измена. Лидия Марш — большая девочка. Она не плачет.

Я подпрыгнула от прикосновения к моей руке, инстинктивно оборачиваясь лицом к злоумышленнику. Унижение свинцом легло на меня, когда я узнала эти темно-карие глаза. Джеймс Кларк, главный технический директор. Мистер Корпорация и мистер чертов идеал во всем. Я проработала в Trial Run Software Group около года, и все, что знала о нем, это его репутация. Всем известно, что он работает много часов в день, но я никогда не была в офисе в шесть утра, чтобы удостовериться в этом.

Он не отводил от меня взгляда, и я попятилась, на ходу бормоча извинения.

— Вы пьете молоко?

Я покачала головой, вытирая щеки рукавом, который был таким же мокрым, как и мое лицо, молясь, чтобы оно не было покрыто соплями или пятнами, или и тем, и другим.

Я смотрела, как он закончил приготовление кофе для меня и приготовил еще один для себя. Мои дрожащие пальцы соприкоснулись с его, пока он передавал мне кружку. На мгновение он задержался, будто позволяя моему сердцу пропустить удар, а затем убрал руку. Мне удалось пробормотать слова благодарности, на что он мягко улыбнулся.