Темный огонь - [220]

«И зачем только Кромвель так долго томит нас в неведении?» – с раздражением подумал я.

Впрочем, Барак прав, мы всего лишь мелкие сошки.

– Вот и наш старый приятель, – сказал Барак, кивнув на Стивена Билкнэпа, который торопливо пересекал внутренний двор. Вид у того был подавленный, широкие плечи сгорбились. Он боязливо озирался по сторонам, в любую минуту ожидая нападения.

– Надо его успокоить, – рассмеялся я. – А то бедняга совсем изведется со страху.

Мы с Бараком спустились во внутренний двор. Билкнэп поспешил к нам навстречу.

– Брат Шардлейк, есть какие-нибудь новости? Взгляд его бесцветных глаз был полон мольбы.

– Вам больше нечего бояться, Билкнэп, – с презрительной усмешкой сообщил я. – Дело о греческом огне закончено. Вашей жизни ничто не угрожает.

Билкнэп испустил вздох облегчения, плечи его моментально расправились.

– И что вам удалось выяснить? – спросил он, и умоляющее выражение в его глазах сменилось откровенным любопытством. – Кто стоит за всей этой авантюрой? И где теперь греческий огонь, у лорда Кромвеля?

– Я не имею права с кем-либо обсуждать все эти вопросы, брат Билкнэп, – изрек я, предупреждающе вскинув руку. – Вы можете ничего не опасаться и вернуться к своим обязанностям. Вот и все, что я могу сказать.

– А как насчет иска по поводу моей недвижимости? – хитро прищурив глаза, осведомился Билкнэп. – Теперь, когда вы знаете, что тут замешаны интересы сэра Ричарда, вы откажетесь от этого дела?

«Надо же, каков пройдоха!» – подумал я.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы его стяжательская природа, на время подавленная страхом, вновь дала о себе знать.

– Я не собираюсь отказываться от ведения этого дела, – пожал я плечами. – Городской совет уполномочил меня обратиться с ходатайством в суд лорд-канцлера. И я намерен выполнить возложенное на меня поручение.

«Думаю, Кромвель теперь не будет становиться у меня на пути, – добавил я про себя, – он слишком многим мне обязан».

Билкнэп заносчиво вскинул голову и нахмурился.

– Неужели вы снова затеете процесс против своего собрата по ремеслу! Это пятнает вашу честь законника, и, будьте уверены, я сделаю все возможное, чтобы ваш поступок стал широко известен. Брат Шардлейк, будьте благоразумны, откажитесь от этого дела, – добавил он дрожащим от досады голосом. – Сейчас в нашей стране такие порядки, что умный человек может нажить состояние, не прилагая к тому особых усилий. Зачем же убивать курицу, несущую золотые яйца?!

Я подумал о бедняках, вынужденных пользоваться вонючими выгребными ямами, об обитателях соседних домов, день за днем вдыхающих невыносимый смрад. Убогие жилища, возникающие в зданиях бывших монастырей, подобно ядовитым грибам, заполонили Лондон.

– Вы распространяете вокруг себя несчастья и горести, Билкнэп, – отчеканил я. – И доколе это возможно, я буду бороться против вас и подобных вам.

Тут я увидел, что от ворот к нам бежит какой-то человек. При ближайшем рассмотрении я узнал в нем Джозефа. Лицо его побагровело от волнения. Остановившись, он несколько мгновений переводил дух, не в силах произнести ни слова. Тревожное предчувствие сжало мне сердце.

– Элизабет… – начал я.

– Нет, нет, ее освободили, – затряс головой Джозеф. – Сейчас она в меблированных комнатах. Но, проходя через Сити, я слышал…

– Что?

Джозеф глубоко вздохнул.

– Лорд Кромвель свергнут!

– Не может быть!

– Об этом только что объявили. Сегодня утром он был арестован по обвинению в государственной измене. Прямо в зале королевского совета! Сейчас он в Тауэре. Говорят, арест наложен на все его владения. Вы, как законник, понимаете, что это значит.

– Лишение всех имущественных и гражданских прав, – пробормотал я, чувствуя, что губы плохо мне повинуются. – Полная конфискация.

– А еще я слышал, что герцог Норфолкский сам сорвал с шеи лорда Кромвеля печать верховного секретаря. Подумать только, в зале королевского совета! Сейчас хватают всех его сторонников. Вайат тоже брошен в Тауэр.

Я взял Джозефа за плечо и повел прочь. Билкнэп, который внимал его словам, выпучив глаза, сбросил с себя оцепенение и рысью устремился через двор. Наверняка он спешил сообщить потрясающее известие собратьям по сословию.

– Но как же наше письмо?! – воскликнул я, обернувшись к Бараку. – Грей сказал, что Кромвель своевременно получил его. Почему же тогда арестован он, а не Норфолк?

– Мастер Грей? – переспросил Джозеф. – Секретарь графа?

– Да. Что с ним произошло?

– Говорят, этот человек переметнулся на сторону врагов графа и дал показания против него. Так поступили многие сподвижники лорда Кромвеля. А в королевском совете никто не встал на его защиту, даже архиепископ Кранмер. Низкие душонки! – прошептал Джозеф, сжав кулаки.

– Грей?! – изумленно выдохнул Барак. – Вот каналья! Он и не подумал отправлять наше письмо с Хэнфолдом. Наверняка это он вредил нам, сообщая людям Норфолка обо всех наших действиях.

– Я знаю Грея много лет, – пробормотал я с горькой усмешкой. – И мне в голову не приходило, что он способен на подобную низость. Но, Барак, когда мы с вами пытались вычислить неведомого осведомителя, прежде всего следовало подумать о тех, кто обретается при дворе. Там, в этой огромной выгребной яме, людям неведомы честь и совесть.